Зелёные Созвездия

В последнее время он часто зовёт меня братом. Подобное обращение мне никогда не нравилось, веяло от него слюнтяйством, но Володьке разрешено. Ибо иначе не назовёшь природные узы, которые нас связали.

Я пожимаю руку вставшему Володьке, а тот уже орёт:

– Мам, он приехал!

На крыльцо выходит светлая женщина с длинными прямыми волосами, в простом хлопчатобумажном платье. На её лицо ещё не легла ни одна морщинка, столь молодо она выглядела.

– Какой ты миленький, – улыбается женщина, и вместо того, чтобы осклабиться, я улыбаюсь в ответ, смущённо опуская глаза. – Ты у нас водный мальчик.

Я непонимающе хмурюсь, а Володька весело заявляет:

– Все зелёные дети делятся на три группы: травяные, водные и небесные. Это у кого глаза: зелёные, голубые и серые.

– Умничка моя! – восклицает мама Володьки, обнимает его и ерошит волосы. У меня в душе разливается умиротворение от этой сцены. Я будто познаю энергию дзен. – Вам не хватает ещё одного мальчика, небесного, тогда будет великая троица! Три стихии, три супергероя!

– Ну ладно, мам, мы уже пойдём, – Володька вырывается из объятий мамы и отворяет дверь позади. Я поднимаюсь по ступеням крыльца и вижу, что у мамы Володьки глаза как у меня голубого цвета. И думаю, уж не бывший ли зелёный ребёнок она?

А мама Вовки тем временем замыкает шествие и ласково кладёт руки мне на плечи.

– Меня зовут тётя Света, если что. Володя, вы где останетесь?

– Наверное, на кухне, – отвечает Володька, и тут же ныряет в проём справа. В гостиной Вовкиного дома очень красиво, и мне хватает секунды, чтобы понять: каждая мелочь интерьера сделана из природных материалов. На кухне металлические лишь столовые приборы, да бытовая техника.

Я опускаюсь на витиеватый резной стул из светлого дерева, чтоза дубовым столом.

– Соку будешь? Или тебе кофе сделать? – Володька исчезает в холодильнике.

– Кофе плохо влияет на сердце, поэтому давай соку, – прошу я.

– Уж кто бы говорил, – усмехается Володька. – Тебе какой сок? Ананасовый, апельсиновый, вишнёвый, банановый, яблочный, гранатовый, смородиновый, персиковый, виноградный, яблочно-грушевый или яблочно-виноградный?

Из-за двери выглядывает лукавый взгляд Володьки, но я не в шоке, я сам посмеиваюсь. С моей новой диетой наш холодильник тоже забит галлонами сока и молока.

– Предложи ещё молоко! – раздаётся голос тёти Светы из гостиной. – Пусть попробует, какое у тёти Любы молоко вкусное!

– Мама! – возмущённо кричит Володька. – Ты что, подслушивать нас будешь?

Из-за занавески появляется игривое лицо тёти Светы.

– Нет-нет. Уже ухожу. Никитушка, только хотела узнать, какая у тебя фамилия?

– Ясенев, – с улыбкой отвечаю я, ставший невольным участником спектакля-фарса.

– Вот! – восклицает тётя Света.

– Твоя теория неверна, – заявляет Володька.

– Ещё как верна! – Лицо тёти Светы исчезает, а её быстрые лёгкие шаги уносятся наверх.

– Что за теория? – поворачиваюсь я к Володьке.

– Так какой сок? – спрашивает он.

– Ананасовый. Что за теория?

Пока Володька наливает в стакан напиток, он успевает рассказать:

– Моя мама считает, что у всех зелёных детей фамилии связаны с природой. Но её теория уже не верна. Я знаю и Спиридонова, и Барбазюк и даже встречался с мальчишкой по фамилии Страх.

Володька убирает галлон обратно в холодильник и спешит ко мне со стаканом. Его босые ноги шаркают по полу почти неслышно.

– А у тебя как фамилия? – спрашиваю, отпивая сок.

Володька опускается на стул сбоку и хмуро смотрит на меня:

– Не скажу. Ты будешь смеяться.

– Не буду, – мотаю головой.

– Будешь.

– Не буду.

– Ты обещал.

– Конечно.

– Моя фамилия – Морковкин.

Я захожусь в глубоком смехе, даже сок брызгает в разные стороны, а Володька поджимает губы и прожигает меня укоряющим взглядом.

– Владимир Морковкин, – произношу я сквозь смех.

И тут мой друг тоже начинает смеяться. От его заливистого смеха меня разбирает ещё больше. Нет, не друг он мне, брат всё же.

– А вот про глаза она правильно говорит, – продолжает Володька, когда мы наконец успокаиваемся. – Ты принадлежишь водной стихии, а я лесной.

– Только знакомство с водной стихией у меня произошло как-то не очень, – хмыкаю я.

– Ну и что, – жмёт плечами Володька. – Зато у тебя куча преимуществ в своей стихии. Ты можешь не дышать под водой сколько угодно. Можешь даже потоки менять, но не делай этого, ибо нарушишь алгоритмы.

– Да ладно тебе! – не верю я.

– Да-да. Воздушные, что с серыми глазами, умеют даже немного левитировать, ветерок поднимать.

У меня глаза из орбит лезут. Стакан сока в руке сжимаю так сильно, что вот-вот расколю. Вот она – суперсила.

– А ты чего умеешь? – спрашиваю я.

– А я самый бесполезный, – жмёт плечами Володька. – Но вообще, я способствую росту растений, даже из самого плохого семечка. А ещё, самое интересное, могу даже дерево передвинуть.

Нет, это уж слишком. Я откидываюсь на спинку стула, меня прошибает пот.

– Вообще, я всегда думал, что стихии четыре: вода, воздух, земля, огонь.

– Бред, – тут же отзывается Володька. – Огонь вообще никогда не был стихией. Это процесс. В Природе всё иначе.