Зелёные Созвездия

– Да, – говорит мама. – Они росли в такое время, когда верить нельзя было, вот поэтому и неверующие. А что касается меня… Я никогда не задумывалась над этим вопросом. То, что я крестила тебе в детстве – не показатель моей веры. Я сделала этот обряд скорее… из любопытства. Положено было, вот и сделала. Если ты хочешь знать, как часто я обращаюсь к Богу в трудные минуты, вот отвечу что ни разу. Я как-то больше надеюсь на свои силы.

Я испытываю облегчение.

– То есть, ты думаешь, что после смерти нас ничего не ждёт?

Мама снова молчит, прежде чем ответить, а я играю пальцами с проводом от светильника, чьи лучики под стол почти не проникают.

– Ну почему же. Может, и ждёт. Ты не отчаивайся. Умрём – и увидим. Я думаю, что какое-то продолжение всё-таки есть.

Но я чувствую, что мама говорит это лишь потому, что боится меня напугать, разочаровать, разбить надежду. Сама она вряд ли верит в продолжение жизни. Шестое чувство зелёного ребёнка подсказывает мне.

– Мам, – осторожно спрашиваю я. – Можно я сниму крестик и оставлю только амулет?

– Это твой крестик. Ты вправе делать с ним всё что хочешь, – твёрдо отвечает мама, и мне становится ещё легче.

– И ты нисколько не расстроишься? – спрашиваю я.

– Почему я должна расстроиться? – почти смеётся мама.

– Ну не знаю. Подарок же.

– Это не подарок. Это просто амулет, который я купила тебе в церкви. Я не придаю ему столь серьёзного значения, чтобы ругаться за его исчезновение. Ты можешь верить во что хочешь. В Бога, в Будду, в Аллаха, можешь не верить ни во что. Это твоё право.

Мне становится легко на душе.

– Я люблю тебя, мам, – говорю я. И эти слова могу произнести только одному человеку на земле. Если бы папа был жив, то – двум.

– Иди сюда, мой маленький монстрик с Марса, – нежно произносит мама и отодвигается в кресле. Я подтягиваюсь за планку стола и оказываюсь прямо у неё на коленях. Она обнимает меня и целует в щёку рядом с носом.

Мне хорошо, и я не стесняюсь.

Никто же не видит.

Позже в комнате я отцепляю с шеи крестик и убираю его в шкатулку, где храню все старые и важные для меня вещи.

На мне остаётся лишь амулет Природы.

***

Когда Володька входит в дом, он с отвращением морщится. Ещё бы, повсюду разливается вонь жарящейся курицы. Мне тоже не по себе. Со ступенек слетает мама, видит тётю Свету и Володьку, и впопыхах произносит:

– Здравствуйте! Проходите к диванам. Мы сейчас будем накрывать на стол. Извините, я тут всё бегаю. Но через минуту буду ваша! Никита, усади пока гостей.

С этими словами мама скрывается за дверью в кухню. Я вижу растерянное выражение лица тёти Светы и закрываю за ней дверь.

– Так, ребята, – тихо шепчу я. – Играем по их правилам. Если сказали – обед, значит – обед. Вы пришли рано, они не успели толком ничего приготовить, но думают, что целью сегодняшней встречи будет именно обед. Нажраться, посмеяться и разойтись.

Тётя Света снимает обувь и проходит на диванчик за стол в гостиной. Она немного адаптируется к обстановке, и садится.

– Ты должен был сказать, что есть серьёзный разговор, – говорит она. – И что обеды всякие не нужны.

– Это вы сами ей всё скажете, – говорю я. – Я вчера еле-еле поведал о вашем визите.

– Да ты говоришь как галантный кавалер, – улыбается тётя Света.

Я смущённо улыбаюсь и плюхаюсь в кресло, мысленно слышу, как Володька здоровается с Каштаном, хотя рассматривает сервиз на столе.

– Как вы собираетесь начать разговор? – шепчу я.

– Увидишь, – подмигивает тётя Света.

– Ох, – я откидываюсь на спинку и тревожно смотрю в потолок. – Она не поймёт. Особенно, когда вы скажете, что зелёные дети часто умирают.

– Они не просто часто умирают, – хмуро заявляет Володька. – Они вообще редко доживают до шестнадцати лет.

Я хлопаю себя по лбу.

– Кажется, разговор сегодня не задастся.

– Погоди-погоди, – тётя Света машет руками. – Вот именно это твоей маме узнавать сегодня не обязательно. Сегодня достаточно, чтобы она поняла, что ты не такой, как все. Информация должна приходить постепенно.

– Хоть это… – но не успеваю договорить, в гостиную уже вносят чашку с картофельным пюре.

Мама ставит её посреди стола, при этом улыбка вот-вот разорвёт губы. Я верю в искренность этой улыбки, гостей у деда не было давно.

– Ну что же вы суетитесь, – машет руками тётя Света. – Мы могли же просто попить чаю.

– Ничего-ничего, – машет руками в ответ мама. – Гостей мы давно не встречали.

– Давайте я хоть вам помогу, – находится тётя Света.

– Это замечательная идея, мам! – восклицает Володька. – А Никитос мне пока покажет свою комнату.

– Да-да! – соглашается моя мама. – Никита, ну-ка проведи Володе экскурсию.

И я провожу. Показываю комнату, хотя у Володьки был в его обители лишь раз, и то, когда тётя Света вносила его в комнату после неудачного путешествия по уровням. Моя комната Володьке почти неинтересна. На компьютер он даже и не смотрит, хотя тот является главной атрибутикой моей берлоги. А вот лестница на крышу привлекает его внимание. И вот мы уже чешем подошвы босых ног о черепицу, двигаясь к Каштану.