Зелёные Созвездия

Но я стараюсь думать о том, что моя мама сейчас счастлива и живёт где-нибудь в Ольхе, познавая сущность Природы. Можно сказать, что мама тоже стала зелёным ребёнком и сейчас как никто другой понимает язык живого. Наверное, даже нужно порадоваться за это, но…

Боже, мама, как без неё одиноко и пусто. Мне было бы спокойнее жить рядом с деревом, где она обосновалась. А я, дурак, своими руками Каштан срубил. Обещаю себе в который раз, что вот как закончу с этой бурей – пущусь искать маму. Может, можно как-то узнать это у Природы. Попробую.

К обеду появляется тётя Света. Она не злится на меня. Улыбается, как и раньше, мне кажется, даже больше любит. Но в глазах время от времени мелькает немой вопрос о моей матери и о моём самочувствии. Тогда женщина всякий раз прячет глаза и заводит иную тему. То сок принести нам желает, то спрашивает не голодны ли мы.

Солнце стремительно неслось к западному горизонту, и Володька остановил работу.

– Хватит, – говорит он. – Поехали к тебе.

– Зачем? – спрашиваю.

– Идея есть насчёт твоего Каштана.

***

Мы стоим у мёртвого ствола. Солнце село. Я с болью смотрю на пожухлые листья, жизнь из которых уходит с каждой минутой всё больше и больше. С тех пор как дед срубил Дерево, я не захожу на восточную часть двора. Только мысль о том, чтобы увидеть поверженный могучий ствол, разрывает сердце грустью. Пугала картина умирающего дерева, и сейчас мои страхи оправдываются.

Я шмыгаю носом, и по щекам катятся слёзы.

– Мдааа, – слышу позади ворчание деда и оборачиваюсь. Тот косится на нас с Володькой и вытирает о тряпку нож. – За мамку ни слезинки не пролил, а за какое-то Дерево в который раз плачет.

– Ну он… он… такой мёртвый, – выдавливаю я из себя.

И вдруг заговаривает Володька:

– Деда Толик, это потому, что мамка для Никиты раз – и исчезла, а Каштан он спилил собственными руками.

– Каштан пилил я собственными руками, – отвечает дед, пряча тряпку в карман.

– Вы знаете, о чём я.

Дедушка вздыхает и принимается затачивать деревянную планку.

– Мне вас не понять.

Володька всё это время не смотрит на деда, и лишь оглядывает место преступления, затем садится на колени перед пнём.

– Я – дитя Леса. Мне подчиняются растения, – говорит он.

– Ты сможешь оживить Каштан? – спрашиваю я.

– Нет, – улыбается Володька. – Я не могу повернуть вспять законы Природы. С ним я уже ничего не сделаю, – он кивает на ствол. – Но здесь я могу возродить жизнь.

Володька гладит пень.

– Пень умрёт без дерева, – приговаривает дед. – Если уже не умер.

– Пень пока в земле, – отвечает Володька, а потом вдруг ложится и обнимает его. Улыбается, смотрит на меня и закрывает глаза. Некоторое время я ничего не замечаю, но потом мне кажется, будто от пня исходит тонкий звук, а ещё сущность Володьки будто светится светло-зелёным.

Дедушка бросает на нас короткие недоверчивые взгляды и продолжает подтачивать планку.

Через минуты три Володька садится. Его чуточку заводит в сторону, и он начинает часто моргать.

– Вот и всё. Можешь поговорить с ним.

Я вожделенно смотрю на пень и мысленно здороваюсь:

Привет.

Привет, – отвечает маленький Каштан.

Я забываю про слёзы, вытираю их и смеюсь. Теперь тоже встаю на колени.

Ты помнишь меня? – спрашиваю.

Помнишь, – отзывается Каштан.

– Он ещё совсем маленький и пока только начинает осваиваться, – говорит Володька. – Подожди немного. Завтра на нём уже появятся первые побеги.

– В нём будет жить… – я сбиваюсь и гляжу на деда, но тот не смотрит на нас, занимаясь своим делом, и я смело заканчиваю: – Жить душа отца?

Володька пожимает губами и качает головой.

– В нём будет просто жить душа Дерева. Твой отец теперь где угодно может быть.

Мне становится чуточку грустно, но я всё же счастлив, что жизнь Каштана будет продолжаться. Я глажу пень, и он чувствует любовь, исходящую от моей ладони. Ему нравится поглаживание, как кошке.

– Никита, – голос Володьки звучит глубоко и многозначительно, и я перевожу на него взгляд. В изумрудных зрачках братишки сияет вселенская мудрость. – Ты нам очень нужен, понимаешь, – тихо произносит он. – Сначала я думал, что ты просто зелёный ребёнок, но оказывается, ты универсал. Универсал воды. Очень-очень сильный. Вряд ли Повелитель являлся ещё к кому-то на этой неделе. Его целью стал ты. Он тебя боится до чёртиков. Ему не составляет труда убрать любого ребёнка, но тебя не может. Если б мог, то уже давно бы. Он пытается сломать тебя, убивая всех твоих близких. – Володька косится на дедушку, и тот уже не подтачивает планку и хмурится на нас. – Все твои друзья, родственники, которые обычные люди, в опасности. И молния ударила в столб только потому, что Повелитель так захотел. Он убил твою мать, чтобы вывести тебя из строя. И всё это он делает потому, что не может убить тебя. Ты – универсал. Ты обладаешь энергией, которую Повелитель боится. И я впервые такое вижу за всю свою жизнь.

Глава Пятая. Убийца

На следующее утро я не посещаю лагерь зелёных. Вместо этого я еду с дедом на рынок за продуктами, хотя, думаю, для лагеря пока рановато.