Зелёный рыцарь

Елена Бушаева Зелёный рыцарь

Рыцарь спал в седле, отпустив поводья. Усталый конь брел по незнакомому лесу, изредка всхрапывая. Косые лучи утреннего солнца пробивались сквозь листву, играя в каплях росы – ночью шёл дождь. Птичий гомон наполнял воздух, ветер шумел в листве, и всё вокруг было наполнено тёплым дыханием жизни. Сонный рыцарь казался лишним здесь. Он не знал, что шёл дождь, не знал, что теперь в небесах сияет солнце. Он плавал в мутном тумане сновидений и тупой ноющей боли.

Копыта коня начали увязать в мягкой почве, впереди было болото. Конь остановился и устало вздохнул. Потом наклонился и ущипнул зеленую травинку. Коню хотелось пить, и он пошёл вперед, к сверкающей воде, с каждым шагом всё больше проваливаясь. Рыцарь вздрогнул и проснулся. Конь уже давно шёл, не разбирая дороги, он устал и не слушал поводьев и шпор. Но выучка, впитанная с детства и полная покорность хозяину заставили его остановиться. Рыцарь завалился набок и тяжело упал в вязкую грязь лицом вниз. Долгое время он лежал неподвижно. Конь ткнулся ему мордой в бок, рыцарь вздрогнул всем телом и перевернулся, болезненно сощурившись от слишком яркого света.

Потом он поднялся. Осторожно выбирая путь, добрался до антрацитово-черной воды, жадно напился сам и зачерпнул воды в шлем, чтобы напоить коня. Конь страдал от жажды не меньше рыцаря, и одного шлема ему не хватило, пришлось идти за водой ещё раз и ещё. С каждым разом рыцарь всё больше изнемогал, но не мог отказать умоляющему взгляду старого верного друга.

Кое-как рыцарь отыскал достаточно твердое место и отвел коня туда. Привязывать его он не стал, если бы конь ушёл, рыцарь бы смог без зазрения совести остаться здесь навсегда. Он сел на землю и попытался снять латы. Латы были плохие, поеденные ржой, кое-где кожаные ремешки совсем перетёрлись от времени. Снимать было тяжело. Рыцарь прикрывал глаза, когда уставал, отдыхал, потом продолжал снимать дальше. Наконец, он остался только в полотняных штанах и грязной рубашке, пропитанной кровью и потом. Дышать сразу стало легче. Рыцарь прислонился спиной к маленькому кривому деревцу и причмокнул губами.

Учёный конь опустился на колени, а затем лег, и рыцарь смог снять чересседельную сумку. Когда-то там была еда, были деньги, была лечебная мазь и корпия. Теперь же рыцарь достал последнюю горбушку черствого хлеба, засохшую головку сыра и сморщенную луковицу. Конь укоризненно взглянул на хозяина и как будто всхлипнул. Рыцарь протянул ему хлеб на ладони. Конь хрупал, ему трудно было есть с уздечкой во рту, но рыцарь терпеливо ждал. Потом он вытер руку об траву и погрузился в забытье.

Теплые губы коснулись щеки, горячее дыхание всколыхнуло волосы. Рыцарь неохотно открыл глаза и вдруг резко схватил коня за уздечку. Конь от неожиданности присел, потом резко дёрнул головой. Рыцарь встал и снял с него всю сбрую.

– Иди.

Конь косил глазом и прядал ушами, пятился, но не уходил. Рыцарь больно хлопнул его по крупу и резко пронзительно засвистел.

– Пошёл!

Конь отпрыгнул, сделал несколько неуверенных шагов в сторону, потом сорвался с места и исчез в прогалах между деревьями.

Рыцарь вздохнул и снова опустился на землю. Солнце нагрело почву, и она отдавала человеку своё тепло, но рыцарю всё равно было холодно. Он достал нож и разрезал на себе рубашку, потому что не было сил снять. Под рубашкой обнаружилась несвежая повязка, туго охватывающая грудь. Рыцарь опять набрал в шлем воды и принялся лить на ткань, чтобы размягчить ее и не отрывать с живого тела. Тряпка присохла, и кое-где всё же пришлось рвать. Рыцарь слабо стонал сквозь зубы, но помощи было ждать неоткуда.

Рана была ужасная. Сама по себе огромная, она причиняла жестокую боль всему телу. Прежде здоровая кожа вокруг неё опухла тугой подушкой и посинела. Сама рана гноилась, в ней уже завелся червь, и жутко пахла разлагающейся заживо плотью. Хуже всего было то, что она находилась возле сердца, и рыцарь чувствовал, что гниль уже пошла внутрь.

Кем она была, та знатная дама, которую он защитил от посягательств другого нечестивого рыцаря, как требовала его клятва? Рыцарь не знал и не спросил, а она, принеся ему положенные в таком случае благодарности, милостиво позволила и дальше совершать подвиги в её честь. У рыцаря не было дамы сердца, и он согласился. Леди Кэтилин. Её звали леди Кэтилин. Она была очень красива. Рыцарь вспомнил, каким насмешливым взором она окинула его дешевые латы, доставшиеся от отца и деда.

Подвигов в её честь он совершить не успел. Рыцарь посмотрел на траву вокруг. Он пробовал её есть, когда еда уже была на исходе, но желудок отторгнул всё назад. Сначала есть хотелось нестерпимо, до боли и судорог, потом боль утихла, и рыцарь ощущал внутри себя только пустоту. Изредка накатывала тошнота, и тогда рыцарь пил воду. Всё, что он ел за последние четыре дня, было водой. А это болото так и кишело живностью. Будь рыцарь здоров, он легко поймал бы утку и приготовил пир, но сейчас он не мог поймать даже улитки.