Землемер

Сразу по приезду он пишет генералиссимусу докладную записку с предложением создать в Ницце, вдали от тревог фронта, школу диверсантов-разведчиков. Понимая, что лишних денег у Республики на такие проекты нет, он заверяет, что готов организовать все на свои личные средства. Он просит лишь одобрения. Командующий не отвечает. Неизвестно даже, получил ли он вообще этот прожект. Но полковник принимает молчание Парижа за знак согласия. Он самовольно вселяется в здание бывшего Артиллерийского училища, и никто не осмеливается проверить его полномочия. Он находит нескольких отставных офицеров и сколачивает из них подобие штаба. Он поднимает старые документы из городского архива и мобилизует десяток минимально подходящих личностей, типа нашего художника-неудачника. Он лепит свою школу из ничего, из мусора и фантазий, работает днем и ночью, забывает спать и есть. Его нервный срыв только прогрессирует. Чтобы оставаться в форме, он начинает колоть себе разбавленный дистиллированной водой морфий. Наркотик ему поставляет некий врач-психиатр, толстячок с бородкой клинышком. За это эскулап ставит на курсантах школы совершенно предосудительные опыты с гипнозом. Невозможное в мирные дни становится нормальным в дни военного безумия.

Полковник поддерживает переписку с одним из своих бывших коллег по Генеральному Штабу, вернее, даже не с ним, а с его женой. Мужу не до переписки, он занят спасением отчизны. Из писем скучающей в заброшенности мадам полковник черпает, в основном, сплетни и слухи, но иногда проскальзывает и действительно полезная информация. Так он узнает, в частности, о смерти в Лотарингии от пули в спину любекского геодезиста — муж рассказал эту историю за обеденным столом как военный анекдот, он принес домой и письмо и книгу для детального изучения, но у него так и не дошли руки. Полковник складывает в уме два и два, получает заведомо известный ответ и мчится в осажденный Париж. Там он посещает означенную даму и возвращается в Ниццу уже с добычей — письмо и книга покоятся у него в саквояже. А у его бывшего коллеги входит в привычку периодически снимать свою фуражку с высокой тульей и почесывать макушку — видимо, начинают резаться рога.

Как результат — Поль Мулен получает свое задание. Полковник утверждает, что через линию фронта Поль будет переправлен на планере. Но этот планер существует лишь в воспаленном воображении полковника — летчику поручается найти в прифронтовой полосе подходящее летательное средство и угнать его. Назад этот авиатор должен будет выбираться пешком через Голландию. Никакие проходы не подготовлены, предстоит пересекать границу на свой страх и риск. Если это все не авантюра с большой буквы, то — как же прикажете это называть?!

Да и что это за «военный летчик», почему он не на войне? Какого черта он прохлаждается за сотни километров от фронта, а не гоняется среди облаков за будущим «красным бароном»? Что это за личность — в кожаной куртке и белом шарфе даже в жару, небритая и с кроличьими слезящимися глазами?

Знакомимся, Антуан Трюффо, сорок восемь лет, бывший ярмарочный летун, ныне — законченный алкоголик. В течении восьми лет, с 1903 по 1911 годы, он, вместе со своей незамужней дочерью, выступал на разного рода праздниках со «смертельными полетами», сначала на воздушном шаре, потом — на очень ненадежным биплане итальянской конструкции. Отважный авиатор с переменным успехом управлял летательными аппаратами, а его дочь, гимнастка-самоучка, в облегающем трико с блестками и в юбочке цветов национального флага, раскачивалась на трапеции под корзиной шара или возносилась к облакам на длинной лонже, подцепленная пролетающим на своем биплане папашей. Публика валом валила на представления, поскольку Трюффо, чтобы разжечь интерес, использовал нехитрый, но действенный трюк — он договаривался с мальчишками-газетчиками, давал им добавочно по монете, и те, размахивая пачкой программок, кричали во все горло:

— Сенсация! Сенсация! Отважная Марианна вниз головой на трапеции на высоте пятисот метров! Спешите видеть! Она обещает обнажить грудь под облаками во славу Франции! Мэр угрожает прекрасной Марианне арестом за непристойность поведения! Только у нас, читайте подробности!

Боже мой, куда спешить, чего смотреть?! Худую обнаженную грудь на высоте пятисот метров? Разве что в полевой бинокль… Да и в программках не было ни слова об этом завлекательном безобразии. Но благодаря этой уловке, Трюффо никогда не жаловался на сборы. Некоторым минусом было то, что Марианне проходу не давали разные сомнительные личности с довольно непристойными предложениями. Но прекрасная Марианна была девушка не промах, современная и бойкая на язык и окорачивала сластолюбцев с ходу.