Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

Летописный рассказ о взятии Гедимином Киева, как и вопрос о конкретных исторических обстоятельствах подчинения Киевского княжества власти литовских феодалов, привлекали внимание еще буржуазных исследователей. Некоторые из них, отметив недостоверность содержащихся в этом рассказе отдельных сведений и фактов, вообще отрицали за ним какую-либо ценность как исторического источника. Противоположное мнение отстаивал Н. Дашкевич, которому удалось доказать достоверность историко-географических сведений рассказа. Им же впервые был поставлен вопрос об этапности утверждения власти литовских князей над Киевской землей и в связи с этим об отношениях Киева к ордынским властям, дан сравнительный анализ летописных известий о завоевании Гедимином земель Юго-Западной Руси. Сам летописный рассказ Н. П. Дашкевич оценивал как "сплав достоверных известий о четырех или трех разновременных движениях литовских князей с целью захвата южнорусской территории". За /28/ дату завоевания Гедимином Киевского княжества Н. Дашкевич принимал 1333 г., утверждая, что оно "не могло произойти в 1320–21 гг., но легко могло свершиться после 1332 г.".[91] Хотя мнение Н. П. Дашкевича склонны были разделить такие видные исследователи, как М. К. Любавский,[92] М. Ф. Владимирский-Буданов,[93] П. Г. Клепатский, [94] а некоторые представители русской и украинской буржуазной историографии (например, А. Пре- сняков) признавали зависимость Киевского княжества от Литвы в 30-х гг. XIV в., вопрос о достоверности летописного источника, времени и обстоятельствах включения Среднего Поднепровья вместе с Киевом в состав Великого княжества Литовского в дореволюционной историографии так и остался нерешенным.

Из советских историков наибольшее внимание данному вопросу уделили А. И. Рогов и Р. Батура; первый – с источниковедческой точки зрения, исследуя "Хронику" М. Стрыйковского, второй – в общеисторическом плане, освещая борьбу Великого княжества Литовского против Золотой Орды до середины 60-х гг. XIV в. Признавая несомненную источниковую ценность летописных известий о походах Гедимина на Юго-Западную Русь, и в частности о завоевании им Киевского княжества, эти исследователи по-разному датируют это событие: А. И. Рогов – 1322,[95] а Р. Батура – приблизительно 1325 г.[96]

На наш взгляд, летописное повествование в целом верно отражает основной ход событий, обусловивших, начиная с середины 20-х гг. XIV в., постепенное вытеснение ханской власти из Среднего Поднепровья и замену ее властью литовских князей. Некоторые из сведений, имеющих принципиальное значение для выяснения этого процесса, находят подтверждение при сопоставлении с другими разнородными и разновременными историческими фактами. Так, указанное в летописях время похода на Киев – весна – лето, как предполагаем, 1324 г. – подтверждается косвенно тем фактом, что именно в этот период рыцари Тевтонского ордена, воспользовавшись, видимо, отсутствием главных военных сил Литвы, вторглись на ее территорию: еще в начале марта крестоносцы опустошили околицы Гродно, а в мае 1324 г. совершили нападение на новую столицу Гедимина – Вильно. Ответные акции литовских войск последовали лишь в июле (нападение на Христмемель в Пруссии) и в полную силу развернулись в ноябре того же года (походы в Ливонию и Мазовию).[97]

На 20-е гг. XIV в., как время установления зависимости Киевского княжества от Литвы, указывает также неоднократно упоминавшийся в литературе рассказ о нападении в 1331 г. киевского князя Федора на новгородского епископа Василия, возвращав- /29/ шегося мимо Киева в Новгород после возведения в духовный сан митрополитом Феогностом во Владимире-Волынском. В этом эпизоде, описанном в ряде русских летописей,[98] киевский князь действовал в политических интересах Гедимина, который после того, как поддерживаемый им претендент на псковский епископский престол Арсений потерпел неудачу, "велел поимати" Василия. По словам летописей, митрополит Феогност предупредил Василия и его спутников о том, что Гедимин отправил за ними в погоню отряд воинов. Новгородцам удалось избежать встречи с погоней, но под Черниговом их настигли "Феодор князь Кыевъский со баскакы в 50 человђк разбоем", взяли с них "окуп", а "Ратьслава, протодьякона митрополича, изымав в Кыев повели".[99]

Помимо описания явно пролитовского характера действий киевского князя, летописный рассказ о событиях 1331 г. интересен еще и тем, что содержит два несомненно исторических факта, весьма важных для определения политического статуса Киевского княжества начала 30-х гг. XIV в.: 1) имя киевского князя; 2) присутствие рядом с ним в Киеве представителя ханской администрации – баскака.