Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

На причастность полоцкого князя Андрея Ольгердовича к съезду в Переяславле и принятой им программе указывает опала, которой он подвергся со стороны великого князя литовского Ольгерда незадолго до кончины последнего (1377). Так, передавая в 1387 г. Полоцк Скиргайлу, Владислав-Ягайло ссылается на то, что этот город "…еще отець ему (т. е. Скиргайлу. – Авт.) оуделил".[485] Намерение ото- брать Полоцк у Андрея Ольгердовича и передать его Скиргайлу могло возникнуть у Ольгерда, вероятнее всего, после 1372 г., ибо еще весной того года Андрей Ольгердович выступает как активный проводник антимосковской политики своего отца, участвуя вместе с Кейстутом, Витовтом Кейстутовичем и Дмитрием Друцким в походе войск Михаила Тверского на владения московского великого князя. 7 апреля 1372 г. отряды литовских князей подошли к Переяславлю-Залесскому, сожгли его посад и разорили окрестные села,[486] после чего соединились с тверской ратью и совместными усилиями заставили кашинского князя Василия Михайловича, сторонника Москвы, признать себя вассалом Михаила Тверского.[487] Примечательно, однако, что, по свидетельству тверских летописных источников, Андрей Полоцкий и Дмитрий Друцкий на обратном пути "мимо Тверь идучи, много пакости учиниша" во владениях своего союзника.[488] Возможно, политические позиции Андрея Полоцкого в московско-тверском конфликте определились еще ранее, в 1368 г., когда он, до похода войск Ольгерда на Москву, совершил нападение на две волости – Хорвач и Родню, отчинные владения Михаила Тверского.[489] /112/

К съезду в Переяславле оказались причастными правители зависимых от власти Ольгерда Смоленского и верховских княжеств – Новосильского, Тарусского и Оболенского, военные отряды которых в следующем году приняли участие в походе союзных Москве войск на Тверь. В их числе летописи называют и рать брянского князя Романа Михайловича. [490]

Таким образом, состоявшийся в конце ноября 1374 г. в Переяславле-Залесском съезд феодальной знати явился важной вехой на пути политического объединения княжеств Руси вокруг Москвы и активизации их борьбы за свержение ордынского ига и одновременно положил начало более тесному сотрудничеству феодалов восточнославянских, в том числе подвластных Литве, земель во имя достижения их общих внешнеполитических целей. В этом смысле съезд стал реальным воплощением давних стремлений населения этих земель к единству и совместному выступлению против Орды, а также отпору экспансии литовских феодалов.

По-видимому, в прямой связи с принятой в Переяславле программой антиордынских действий следует рассматривать упомянутый в ряде летописей под 1374 г. военный поход в пределы владений мамаевой Орды. Под этим годом Рогожский летописец, например, сообщает: "Того же лђта въсенинђ ходили Литва на Татарове на Темеря, и бышет[ь] межи их бои".[491] Б. Н. Флоря сопоставил это сообщение со следующей записью в "Летописце великих князей литовских" о подольском князе Юрии Кориатовиче: "а князя Юрья Волохове (т. е. бояре Молдавского княжества. – Авт.) взяли его собе воеводою и тамо его окормили (отравили. – Авт.)".[492] Его подход к освещению событий 1374 г. в Юго-Западной Руси позволяет установить существовавшую между ними причинно-следственную связь и определить их место в политической жизни стран Восточной Европы в середине 70-х гг. XIV в. Летописной записи о Юрии Кориатовиче соответствует выданная им 3 июня 1374 г. в Берладе в качестве "литовского князя" и "воеводы, господаря земли Молдавской" грамота, относительно подлинности которой, правда, высказывались определенные и до конца все еще неразвеянные сомнения. Этой грамотой Юрий Кориатович за "хрблии подвизи ис татары у села зовомое Влдичи на Днестр" жаловал наместника в Белгороде Якшу Литавора селом Зубровцы.[493] Следовательно, и в ней деятельность этого Кориатовича в Нижнем Поднестровье связывается с активизацией борьбы против ордынцев. Возможно, что именно упомянутое в грамоте сражение повлекло за собой поход войск других княжеств Юго-Западной Руси "на Темеря" осенью того же года. О направлении похода и его результатах летописи, однако, ничего не сообщают. Можно предположить, что подобно походу войск Ольгерда /113/ в 1362 г. он имел своей целью разгром какой-то из западных орд во главе с князем Темерем (Темирязем). Под 1408 г. Никоновский свод отмечает среди немногих ордынских князей, сопровождавших Едигея в его походе на Москву, "Обрягима Темирязева сына".[494] Если это совпадение имен не случайность, то в "Темере" следует видеть представителя высших слоев золотоордынской знати, пытавшихся сдержать наступление княжества Юго-Западной Руси на подвластную ей территорию в западной части Северного Причерноморья.