Земли, люди

Онъ вернулся въ Ирландію государственнымъ человѣкомъ. Въ С. Штатахъ политика элементарна, но это самая настоящая политика, — черезъ американскій политическій Берлицъ не мѣшаетъ пройти и революціонерамъ, и идеалистамъ. Ирландскимъ движеніемъ до де Валеры руководили писатели, чаще всего поэты. Выходило не очень удачно. Политика слишкомъ низменное дѣло для поэтовъ, — какъ извѣстно каждому, низменныя чувства писателямъ совершенно чужды и непонятны. Одна Ирландія обратилась къ поэтамъ для устроенія своихъ судебъ,—и очень плохо сдѣлала.

Оставь землѣ ея цвѣты,
Оставь созвучья Дамаскину.

X.

На родинѣ де Валеры въ его отсутствіе началась гражданская война. Она велась по старымъ, испытаннымъ методамъ, намъ достаточно хорошо знакомымъ. Боевъ не было; былъ съ обѣихъ сторонъ кровавый и безпощадный терроръ. Страшныя дѣла прикрывались благозвучными именами. Ирландскіе революціонеры убивали англійскихъ городовыхъ, грабили почту, жгли правительственныя учрежденія, — это называлось «актами освободительной борьбы». Британскія власти разстрѣливали повстанцевъ, выжигали замки и фермы, — это называлось «рейдами». О полезной дѣятельности «революціонной арміи» и британскихъ властей можно судить по слѣдующимъ даннымъ: за 1920-ый годъ ирландцами было убито 54 англійскихъ военныхъ, 182 полицейскихъ, сожжены 69 зданій суда, 533 казармы и 998 разъ ограблена почта. Англичане убили 105 повстанцевъ, 98 штатскихъ, уничтожили 323 частныхъ дома, 20 заводовъ, 255 лавокъ, 32 кооператива и 171 ферму, произведя, въ общемъ (за 14 мѣсяцевъ) 22.279 «рейдовъ». Общей статистики всѣхъ человѣческихъ жертвъ за все время этой странной войны на револьверахъ я не могъ найти, — повидимому, этому дешевому товару, въ отличіе отъ лавокъ и казармъ, счетъ велся неточно.

Какъ всегда бываетъ въ такихъ случаяхъ, усиленно обсуждался вопросъ: кто началъ, кто первый и т.д.

Ирландцы утверждаютъ, что начали англичане. А Ллойдъ-Джорджъ говорилъ, что къ «репрессаліямъ» британское правительство приступило лишь послѣ того, какъ революціонерами было убито свыше ста городовыхъ. Сомнѣваюсь въ такомъ долготерпѣніи британскаго правительства, но, по существу, не такъ важно, «кто первый». Людямъ, имѣющимъ поэтическія представленія о гражданской войнѣ, не мѣшаетъ заняться ирландскими событіями 1919-20 гг. Это длинная мрачная повѣсть грубѣйшихъ насилій, звѣрствъ и преступленіи, далеко оставляющая за собой нашъ 1863-й годъ. Идейная и идеалистическая борьба превратилась въ кровавый спортъ, порою вырождаясь и въ чистую горгуловщину.

Для подавленія ирландскаго «бунта» англичане отправили въ Ирландію отряды изъ особо подобранныхъ людей. По цвѣту ихъ мундировъ, населеніе прозвало ихъ «The Black and Tans»; кажется, такъ называется какая-то порода собакъ. Въ Ирландіи о дѣйствіяхъ «Black and Tans» по сей день говорятъ съ зубовнымъ скрежетомъ. Надо сдѣлать, разумѣется, поправку на односторонній характеръ ирландскихъ сужденій въ этомъ дѣлѣ. Однако, британскій генералъ сэръ Генри Лоусонъ въ оффиціальномъ донесеніи правительству въ январѣ 1920 года писалъ, что карательные отряды ведутъ себя въ Ирландіи, какъ нѣмцы во время войны въ Бельгіи, — это въ ту пору было самымъ уничтожающимъ изъ всѣхъ возможныхъ сравненій.

Наиболѣе извѣстнымъ трагическимъ эпизодомъ гражданской воины было самоубійство Коркскаго лорда-мэра. Это былъ еще молодой человѣкъ, — тоже писатель и поэтъ, — Теренсъ Максуиней. Его арестовали по обвиненію въ неисполненіи какихъ-то приказовъ, — онъ доказывалъ, что всѣ приказы въ Коркѣ могутъ исходить только отъ него, какъ отъ законно-избраннаго лорда-мэра. Военный судъ приговорилъ его къ двумъ годамъ тюремнаго заключенія. Выслушавъ приговоръ, лордъ-мэръ сказалъ: «черезъ мѣсяцъ я буду свободенъ», — и сдержалъ свое слово, нѣсколько ошибшись лишь въ срокѣ. Перевезенный въ Лондонскую тюрьму, онъ объявилъ голодовку и уморилъ себя голодомъ, проявивъ нечеловѣческую силу воли: лордъ-мэръ голодалъ 74 дня. По словамъ его жены, ему въ камеру ежедневно подавался обѣдъ (къ которому онъ не прикасался): цыпленокъ, супъ, молоко, брэнди. Повидимому, Ллойдъ-Джорджъ не вѣрилъ, что человѣкъ можетъ добровольно умереть голодной смертью.

Независимо отъ своего морально-политическаго смысла, просто какъ сенсаціонный fait divers, какъ похищеніе ребенка Линдберга или харакири генерала Ноги, медленное самоубійство лорда-мэра поразило міръ. Въ разныхъ странахъ заключались пари: умретъ или не умретъ? А если умретъ, то черезъ сколько дней? Американскія газеты предписали своимъ лондонскимъ корреспондентамъ сообщать подробности о дѣлѣ каждые два часа.