Земли первородных. Избранницы (СИ)

  Изумившись тому, что моряки, видимо, во всех мирах одинаково ревностно относятся к терминологии, я в который раз залюбовалась на рыбок. В отличие от рыб моего родного мира, которые обычно поднимались над водой не больше чем на пару метров, их местные родственники взмывали на уровень моих глаз, а учитывая, что судно высилось над волнами на высоту сравнимую с двухэтажным домом, впечатления были потрясающие. Рядом с кораблем, который гордо именовался в моих посадочных документах барком "Полуночником", казалось, летела стая птиц. Их чешуя блестела на солнце, переливаясь всеми цветами радуги. А размах крыльев-плавников не уступал крыльям фламинго из моего мира.

  Отвлекаясь от поразительных рыб и возвращаясь к предстоящему путешествию сквозь портал, я, на время прекратив гонять мысли по замкнутому кругу, начиная от "что же я наделала" и заканчивая "ничего уже не исправить", задумалась о том, как же мне миновать переход, не умерев от боли. Эти уже практически забытые ощущения от первого путешествия через портал всплыли в памяти, и повторять их не было ни малейшего желания.

  Вспомнив о том, что по словам Айка на время второго перехода меня усыпили, поиски решения стали более осмысленными. Под конец третьего дня путешествия у меня в руках был заветный флакон со снотворным, который стоил мне целый золотой, да еще и сулил какие-то неясные побочные последствия. Но за неимением других вариантов пришлось воспользоваться этим, поторговаться с жуликоватого вида полугномом не получилось, поэтому с деньгами я расставалась, утешая себя тем, что у меня пока хватает монет на дальнейший путь, а с возможными последствиями я разберусь потом.

  Дни на корабле тянулись медленно: два раза в день в каюту подавали пищу - завтрак и ужин, не сильно отличающиеся друг от друга, но пребывая в каком-то полузабытье, вкус еды меня волновал мало. Я послушно съедала все принесенное и отправлялась в уединенную часть палубы, где нашла чудесное тихое местечко. Несколько бочек разной высоты стояли рядом, образуя своего рода кресло со спинкой. Там я и проводила целые дни, смотря на морскую гладь и вспоминая время, проведенное в столице Земель первородных. Для остальных пассажиров я наверняка осталась в памяти чудаковатым существом - не то парнем, не то девушкой, сторонящимся общей каюты с библиотекой и карточными столами, и людной носовой части палубы, где прохаживались мои временные соседи, коротая время в разговорах, но мне такое отношение было на руку. И оставшиеся несколько дней до портала я провела, погрузившись в воспоминания. Уже в своей отдельной каюте перед самым сном я доставала из сумки золотую монетку и долго смотрела на отблески металла, так напоминающего мне глаза моего лорда.

  - Он теперь не твой, бестолочь, - в который раз завожу я один и тот же монолог, - А ты теперь еще и воровка вдобавок, - рукой касаюсь дракона, свернувшегося на моей шее, на удивление мирно спящего все эти дни. - Надо попытаться найти толкового мага и вернуть ожерелье... Ну ничего, будем решать проблемы по мере их появления. - успокаивала я себя и погружалась в тревожный сон.

  Когда-то давно я прочитала, что очень полезно изливать свои мысли на бумагу. Мол, она все стерпит, а тебе полегчает. Именно этим я и решила заняться, изводя лист за листом: за несколько дней путешествия я написала письма всем, кого только могла вспомнить. Странно, что не дошло до Верховного, хотя в послании к Айку и Варду его имя мелькало не раз. Я написала родителям и сестре, представляя, что я на самом деле в длительной командировке и просто спрашиваю, как у них дела. Интересно, сколько времени прошло на Земле с момента моего исчезновения. Если ничего не нарушилось с момента закрытия Террой порталов на Землю, то там уже самый разгар весны. Вышла ли Лерка замуж, нашла ли свое идеальное свадебное платье, как там родители, все ли у них в порядке, как уживается моя своенравная Муська с толстяком Лу. Я писала, как я сильно скучаю по ним, по нашим семейным ужинам, по совместному разгадыванию кроссвордов - по всему, что могла сейчас вспомнить. Оказалось, письма в никуда и правда помогали. Сложив первое и убрав его в сумку, написала еще ворох посланий - Жене, Варду, Тар-Такшу, Айстерре. Последним шло письмо Аллинару. С ним вообще не заладилось, мысль скакала бешеной козой, я то извинялась за побег, то признавалась в любви, то просила открыть свое сердце, то ударялась в патетику в духе 'отпускаю тебя, отныне ты свободен жить, с кем пожелаешь, а не следовать долгу чести'. Перечитав послание, скривилась, - тут черт ногу сломит, пока разберет, что же я в итоге хотела сказать. Поэтому скомкала лист и запихнула в сумку к оставшимся. Несмотря на переменный успех письмотерапии, оставшиеся до портала дни я уже не унывала, погрязнув в воспоминаниях, а сосредоточилась на плане дальнейших действий. Жизнь-то продолжается.

  На шестой день пути за час до заката я залпом выпила содержимое флакона. Снотворное подействовало практически сразу, окутав меня ватным одеялом тяжелого сна без сновидений.