Земли первородных. Избранницы (СИ)

- О да, жизнь - это серьёзно! Но не очень...

Л. Кэрролл.

  За окном кружились в медленном вальсе снежинки, устилая разноцветные черепичные крыши домов белым пушистым покрывалом. Еще недавно город сверху напоминал пестрое лоскутное одеяло: красная черепица соседствовала с зеленой и темно-коричневой, яркими пятнами в общий орнамент вписывалась осенняя листва, которая в отличие от земной поражала всеми возможными цветами и оттенками - от бледно-желтых листиков деревьев, чем-то напоминающих наши березки, разве что без полосок на коре, до темно-фиолетовых елочек с длинными тонкими иголками. Теперь же в столице правил бал белый цвет. Город закутался в снег как в нарядную шубку и умудрялся нести ее, нисколько не пачкая. Это особенно контрастировало с моими воспоминаниями о Москве, где снег оставался белым лишь паря в воздухе, после соприкосновения с асфальтом он быстро превращался в серую вязкую массу, которую чертыхаясь месили прохожие, совершенно не радуясь зиме.

  В то время как здесь горожане одинаково радостно встречали все сезоны - осень своим приходом открывала ворота череде торговых караванов с овощами и фруктами последнего урожая, в городе друг за другом шли веселые ярмарки и балы; зима дарила кучу развлечений в парках и садах, кафе и таверны сменяли меню на сезонные вариации густых наваристых супов и еще более горячих и пряных напитков. Ну а весну с летом мне еще лишь предстояло встретить в землях первородных, поэтому я решила воспользоваться местной привычкой не бежать впереди паровоза и строить планы и догадки относительно того, какими они будут, а наслаждаться моментом. Этим я и занималась, расположившись на широком подоконнике и рассматривая сквозь покрытое ледяным узором стекло горожан, неторопливо прогуливающихся в переулке Драконовой пасти.

  Прошла дюжина дней с момента моего пробуждения в той же самой спальне в доме Аллинара, где я ночевала после своего незабываемого путешествия к скалам, и две дюжины дней с карьярда, о котором я почему-то почти ничего не помнила.

  А рассказывать мне подробности никто не торопился. За это время меня неоднократно осматривал Вард и несколько приглашенных лекарей - пожилой гном, все время теребящий пенсне и забавно морщивший длинный крючковатый нос, и молоденькая дриада, его помощница, высокая и изящная как деревце. Та лишь кивала в нужных местах и благоговейно смотрела на своего наставника, соглашаясь практически со всем, что он скажет.

  Гном - достопочтенный мастер Бальдфум - постучал мне по коленкам каким-то маленьким молоточком, выслушал все, что ему сообщил о своих методах лечения Вард, во всем с ним согласился и выдал свой вердикт:

  - Раз молодая леди не помнит, что с ней случилось, значит ее организм решил, что так будет для нее лучше. Пока сама не вспомнит, напоминать не рекомендую - неизвестно, во что это выльется.

  - Подождите, достопочтенный, - шел третий день после моего пробуждения и я уже смогла побороть первичную слабость и сидела, откинувшись на подушки, - а если я вообще никогда ничего не вспомню? Мне так и жить в полном неведении? А вдруг я вообще тогда померла и теперь я нежить какая-нибудь? - я улыбнулась лекарю, но улыбка моя довольно быстро померкла, стоило взгляду наткнуться на серьезного Аллинара, подпирающего дверной косяк. Кому-то явно оказались не по нраву мои шутки. Зато Вард отреагировал предсказуемо, пояснив, что нежить лекарю показывать бы не стали, и пообещав потом просветить на предмет быстрого опознавания оной и выявлении ее отличий от живого человека.

  Гном в ответ на мою тираду лишь покачал головой и снова повторил свою теорию о том, что мой мозг меня защищает и я все вспомню, когда буду к этому готова.

  - А еще они от меня зеркала прячут - выдала я ему тогда же свой самый весомый аргумент и пристально уставилась на желтоглазого лорда, который демонстративно делал вид, что мой взгляд направлен и не на него вовсе, а на дверь за ним, не иначе. - Так что теория с нечистью вполне оправдана.

  Гном окинул всю нашу честную компанию долгим горестным взглядом, при этом я очень рассчитывала, что на моих сиделок, или правильнее сказать надзирателей, он смотрел с укором, хотя по лицам акшиани прочесть что-либо было сложно, а хранитель Тар-Такш всегда выглядел несколько рассеянным, и сейчас он лишь улыбнулся и поправил мне одеяло.

  - Дайте уже ей зеркало, раз просит - я победно зыркнула на акши, но этот непробиваемый тип и бровью не повел, - и увеличьте рацион, а то дохлая совсем... И правда как скелетик, - выдал лекарь и, быстро распрощавшись, чтобы я не пристала с дурацкими вопросами, ретировался, выпихивая впереди себя дриаду, которая все это время строила глазки Варду, не забывая правда при этом в нужных местах кивать с серьезным лицом.