– Мне ещё в обратный путь идти. Лети с докладом, Ашилус, а нас не задерживай.
– Надо бы скрутить твоего дружка и оттащить вождю. Да железа на нём больно много.
Ангел толкнулся и натужно взмыл в воздух. Мышцы давно потеряли силу, так что полёт Ашилуса лишился всякой грации. Ратибор с Бэюмом долго провожали дозорного взглядом, пока орон не сказал:
– Ладно, пошли.
– Этот Ашилус сбрендивший немного?
– Мягко сказано. Поговаривают, в Пяти Землях кем-то важным был, а здесь его мальчиком на побегушках сделали. Вот он и спятил на этой почве. Пьёт непрестанно.
– И, видимо, не изысканные ангельские вина.
– Доложит он вождю, выродок пернатый, – проворчал орон, продолжая путь. – Я рассчитывал всё сделать до того, как вождя поставят в известность.
– Кто он, этот вождь?
– Тоже нандиец, но с ним можно иметь дело. Меня он терпит, но недолюбливает.
– Посоветуешь, как с ним общаться?
– Дерзить не надо. Но и угождать тоже. Помни, что для тебя он не вождь, так к нему и относись.
На этом разговор завершился. Путники как раз вышли на тропу, достаточно оживлённую для этого леса. Навстречу шли путники разных рас и мастей, кто-то тоже стремился попасть в поселение. Одни внимательно разглядывали пришельцев, а иным не было дела до рогатых.
Так Бэюм с Ратибором добрались до входа в деревню. Располагалось оно подле локтя Иргиема. Плечевая кость дыбилась горным хребтом, меж рёбер тянулись сосны, но уступали по высоте костям лежащего на боку исполина. За века скелет сделался бурым и щербатым, но ещё сохранил монолитную мощь. Рёбра погрузились в землю – между двумя из них жители протоптали тропинку. И на ней стоял нандиец, кто-то сродни пограничнику. Он не обращал внимания на проходящих, а терпеливо дожидался рогатых.
Как и все нандийцы, ростом он превосходил даже Ратибора, причём сразу на голову. Вместо копыт у него были ступни, телосложением, вообще, он больше напоминал ангела, только без крыльев. Ни шерсти, ни волос не было. Серая кожа вся покрыта мелкими морщинками, складками и бородавками. Безрогая голова чуть сплюснутая, с широким ртом и выпученными чёрными глазами. Сзади висел толстый, но короткий, до колен, хвост.
На этом дикарского вида существе была длинная юбка, запахнутая в полтора оборота и удерживаемая сразу тремя ремешками. За спиной висел плащ из медвежьей шкуры, вместо застёжки у которого растянулись целые бусы из охотничьих трофеев.
Пограничник ждал чужаков расслаблено, лениво уперев меч в землю. Ратибору бросилась в глаза небывалая древность оружия. Нандиец держал в руке двуручник, кованный явно не для столь рослого владельца. Оружие из неведомой страны и эпохи было безнадёжно затуплено, так что являлось скорее железной дубиной.
Нандиец сделал полшага в сторону гостей, так что те вынуждены были остановиться. Часовой во всех смыслах взглянул на рогатых свысока.
– Надо же, чистокровный сын Тура, – раздался гортанный голос нандийца.
– Ороны такие же чистокровные, – возразил Бэюм.
– Может быть. Только с вами у нас меньше проблем. Куда направляешься, рогатый?
Ратибор пропустил оскорбление мимо ушей и ответил:
– К Дероку, а потом сразу покину деревню.
– Не пойдёшь ты к Дероку. Ты пойдёшь к вождю Бедриангу, а уж он решит, как у тебя день сложится.
– Я ничего плохого не сделал.
– Ты бы, прежде чем такое говорить, снял оружие с пояса. А ещё вот этот свой мелкозвон. А у тебя какие здесь дела?
– Я его провожал, – ответил Бэюм.
– Вот и считай, что проводил. Можешь ступать домой, а ты пойдёшь со мной.
Здоровенный нандиец закинул меч на плечо и дал знак Ратибору идти следом. Турич переглянулся с Бэюмом, но тот только и мог, что ответить:
– Похоже, придётся нам расставаться. Лучше тебе сделать так, как хочет вождь.
– Ты ему совет даёшь, – буркнул нандиец, – как будто у него выбор есть.
– Я пойду и поговорю с вождём, – сказал Ратибор. – Спасибо тебе, Бэюм за всё и до встречи.
Сыны Тура обменялись рукопожатиями, и настало время туричу пройти в Волчью деревню. Нандиец повёл гостя нужной дорогой. Всего через пару шагов из ниоткуда появилась рысь и, злобно оглядев турича, пристроилась подле нандийца.
– Зверь резкий, – кивнул здоровяк на питомца. – Так что при нём веди себя спокойно.
– Испугался я твоей кошки.
Нандиец оглянулся, но ничего не сказал.
Дрессировка зверей – давняя традиция нандийцев, для них обзавестись ручным зверем всё равно что супругу завести. Причём серокожие гиганты не останавливаются на трижды прирученных собаках и лошадях, а умело дрессируют самых неожиданных зверей. Во время войны с нандийцами Ратибору приходилось отбиваться и от ястребов, и от кабанов, и от ручного лося.
Но то были давно минувшие дни, а сейчас дела обстояли за Волчьей деревней. Подобной диковины Ратибор ещё ни разу не видел: меж деревьями теснились избы разных форм и размеров, едва складываясь в улицы. Сколочены добротно и опрятно, насколько жителям позволили инструменты. Местами коньки украшены фигурами, не похожими на таковые у жителей Пяти Земель.