Земля 2.0 (сборник)

Но толкователи смыслов враз нашли, к чему придраться, – imp, то есть бесенок! И никаким Interface Message Processor из истории сетей их не разубедишь. Отыскали массу соответствий – де, в латыни «импонит» значило «налагать», у французов – «навязывать»… Навязанное наложение – и как бы не клейма! Чьего? Ясно, чьего!

Стало быть, если тебе дорога душа, имп-устройства не для тебя.

Само собой, не для тебя, Руди. Самое скромное из них стоит как авто премиум-класса в заказном исполнении, а которые сложнее – до цены гиперзвукового стратоплана. Вывезти тайком щепотку импов ему даже в голову не приходило. У буров вор – отщепенец, изгой, которому на выбор предлагают – каторга или высылка в ЮАР.

Но хотя будущих вахтеров проверяют полиграфом и отсев велик, здесь Руди чувствовал плотную пошаговую слежку. Весь производственный цикл, начиная с обогащения пульпы, под визуальным контролем. Может, люди на Земле не отрываются от мониторов, смена за сменой глядят, как Вит и Руди ходят по жилым отсекам. Такое реалити-шоу – со скуки завоешь…

А так ли просто приезжают коло из Рассвет-России?.. Формально – да, привозят растворитель пульпы, прочие расходные. Что, если они заодно присматривают за рудничными, выясняют настроения и после пишут рапорты в компанию? Славянская душа – загадка: наполовину – звездная мечта, а другая половина – сумрак и спецслужбы…

На родине не так. В Европе и Америке – кругом надзор и все на подозрении. Дома Руди привык к доброму соседству и недолюбливал глядящие из углов глаз-камеры.

«Но с чего бы, – размышлял он перед сном, – коло стали на компанию работать?.. Деньгами их не купишь – у них коммунизм, все свое или привозное-дармовое. Их впрок содержат, для светлого будущего, чтобы было куда с Земли драпать. За принцип стараются?.. Э, нет, у коло принципы свои, и лучше мне разобраться в них до возвращения».

В ту ночь, когда он пытался понять, чего ради люди на Марс навсегда улетают, ему и приснился этот странный сон.

* * *

Даже не сон, а голос.

Была сплошная чернота, а в ней звучали слова.

– Если ты слышишь меня, я очень рада. Значит, не зря я сижу здесь и говорю в пустоту. Интересно, кто ты?.. Наверно, я схожу с ума. Вокруг так привычно, так обычно, словно ничего не происходит, но все уже будто покрыто тенью – люди, деревья, дома… Даже небо. Глупо делать вид, что наши дела в порядке. Хотя многие притворяются. Или верят утешениям властей. Но повсюду эти приметы… Надо плотно одеваться, защищать кожу. У самых нежных цветов сгорают листья. Сколько нам осталось жить? Говорят, лет сорок, пятьдесят, а потом станет трудно дышать. Это значит, до старости видеть, как гибнет мир. Если только обломки не упадут раньше… Как быть, не знаю. А вдруг тебя не будет и я общаюсь ни с кем?.. Пожалуйста, будь. Выслушай меня. Я так боюсь остаться одна…

Голос прервался, и в наступившей тишине до Руди донесся далекий, долгий свист, иногда звучавший прерывисто, как сигнал об опасности. Потом какой-то шум и неясные крики, словно за окном по улице в панике бегут люди. На этом звуки оборвались.

С пробуждением память о ночном голосе осталась – ясная, четкая, хотя обычно сны ему запоминались плохо. Заученно выполняя бытовой регламент – одевание, санузел, прием прогноза погоды и сводки о работах, – Руди хмурился, пытаясь вытеснить из мыслей горький осадок, оставленный тоскливым женским голосом.

«Откуда это?.. Излучение нам, что ли, потолки пробило?.. Вроде о корональных выбросах не сообщали – значит, не протонка. Что за чушь такая?»

В столовую спешить не стоило – по графику сегодня стряпал Вит. Оставалось время сесть на койку и помолиться, чтобы тягостное впечатление от сна ушло.

Напарник в таких случаях советовал проделать пару упражнений цигун или помедитировать, глядя на призму Пинк Флойд и мандалу Юнга. Но Руди предпочитал проверенный дедовский метод: «Если предкам помогало, то и мне поможет». А восьмерка с призмой куда еще заведут – охнуть не успеешь, как в астрал уйдешь.

– …Ибо все вы – сыны света и сыны дня: мы – ни сыны ночи, ни тьмы, – шептал он, переплетая пальцы и склоняя голову. – Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться…

В этот миг ему и явилось открытие:

«Да ведь она говорила на африкаанс! As jy my kan hoor, ek is baie gelukkig… Как там?..»