Земля 2.0 (сборник)

– Матушка Павлина. – Аля поклонилась, двинулась навстречу. – Мне не спится.

– Немудрено, – отозвалась Павлина, повернула окуляры на Алю, замолчала. На внешнем экране при этом лицо было спокойное, приветливое, будто вот-вот матушка спросит, как день прошел и отчего глаза красные. Но Аля чувствовала, как к ней протянулась ниточка, дрожащая от тревоги.

– Запоминай код убежища, – сказала матушка невпопад, показала цифры на экране. – Повтори.

Аля повторила. Потом еще раз. Потом повторила последовательность задраивания люков. Потом – коды доступа в систему. Потом – самый страшный код, канала связи с отцом Яромиром на орбите.

– Матушка, зачем мне все это? Почему?

– По кочану, – сказала Павлина, и сквозь электронную бодрость Але послышалась усталость. – И по капусте. Завтра открываем ворота.

– Разве это не радостно, матушка? Разве там, во Второй Домме, не такие, как мы, не часть нашей церкви, так же живущие по Писанию и догмам Иисуса? И, в конце концов, разве вы не связываетесь каждую неделю по радио? Батюшка Алексей спокоен и радостен, а ты… вон девятилетки в моем классе тоже переживают, что на них напрыгнут оборотни с клыками…

– Клыки – это не страшно, – сказала Павлина, внимательно наблюдая за точкой в небе, черной на темно-сером. – Страшно то, как люди могут лгать. И как ложь меняет реальность.

– Что это? – спросила Аля, прищуриваясь. – Птица? Кто-то из воронов?

– Нет. Это над Доммой, снаружи. Плохо вижу, подводные окуляры не фокусируются… Но, кажется, это бот. – Павлина растерянно потерла щупальца. – За нами следят.

Уже засыпая, Аля думала, что Первая Домма сейчас как женщина – ждет, волнуется, боится. А Вторая в мужской позиции – достигает, тянется, власть имеет.

«Хотя у нас тоже есть власть – не открыть ворота, например, – думала Аля. – Вот возьмем и не откроем!»

Анфиса в своем углу комнаты храпела тихо и торжествующе. Аля показала ей язык в темноте и начала сочинять стихотворение: «Нет, ты не разбил мне сердце, это боль единоверца», никому в особенности его не адресуя.

Делегация Второй Доммы прибыла утром, за ночь они проложили рельсы – наверное, всю энергию на это бросили. Вагонетка выглядела как пробирка – длинная, обтекаемая, с реактивным двигателем в задней части. Толпа прибывших была больше, чем Аля ожидала, – человек тридцать, в основном девчонки, чуть Али постарше, видимо, первое поколение. Прибыла с ними и матушка Федора, в теле, настолько похожем на человеческое, что от этого было даже немного неловко, хотелось отвернуться и не смотреть. Удлиненная голова с экраном на месте лица, конус туловища, тонкая талия, серебряный колокол будто бы юбки.

– Что там у нее внизу, ходули, колеса или гусеницы? – прошептал Ефим из-за плеча. – Как думаешь?

– Нагнись и загляни, – не удержалась Аля. – Ты же по юбкам… специалист.

Держались гости настороженно, но с интересом, обо всем расспрашивали, удивлялись, играли с недавно родившимися котятами, гладили кроликов.

Больше всего они поразились почему-то, увидев Игрека.

– У нас таких… нет, – сказала Леся, высокая девочка с короткими темными волосами.

– Повезло вам, что не было сбоев. А у нас случился. Игрек хороший, мы его все очень любим. Вы сколько детских циклов с утробами прогнали, прежде чем на млекопитающих переключиться?

– Пока эмбрионы не кончились, – сказал Никита (имя как у дельфиненка, но совсем не похож).

Аля удивленно подняла брови, но тут Игрек замычал, она отвлеклась, не стала спрашивать. Отерла брату рот, поправила волосы – гости смотрели с ужасом и брезгливостью.

– Мы не можем себе позволить такой расточительной доброты, – сказала вдруг Леся, будто оправдываясь, будто Аля ее в чем-то обвинила. – Да и он сам разве ж не страдает?

Никита быстро одернул ее, посмотрел со значением. «Не говори!»

Освоились гости быстро. Ходили по городку, с изумленным интересом смотрели на Море – моргали, будто не веря, что может быть столько воды. Аля предложила поплавать наперегонки, Леся согласилась – она хорошо плавала, но глубины боялась, как человек, привычный к бассейну. Но она была волевая, справилась со страхом быстро, девочки почти сравнялись. Когда на пляже переодевались, Аля вдруг заметила поперек Лесиной спины ужасные длинные шрамы, как белые веревки, пережимающие кожу.

– Это… несчастный случай был, – смутилась Леся. Побледнела так, что Аля решила больше не расспрашивать.

– Я тоже раз ногу ломала. Больно было, ужас, и заживало долго.

Девчонки первой группы возвращались с дневной дойки, несли ведра, полные жирного верблюжьего молока.

– Аль, Нину из Второй Доммы тоже Ассоль покусала! А она и рада – представляешь, у них вообще животных нет, они их никогда не видели!

Нина восторженно помахала укушенной рукой. Она широко улыбалась, будто получив знак отличия, а не здоровенный синяк на неделю.

Через полчаса в столовой Аля выяснила, что гости никогда не пробовали клубники, редиски, помидоров.

– У нас только синтезированная общая биомасса, – неохотно признался Никита.