Земля 2.0 [сборник]

— Знаешь, что я думаю? — спросил Рогов, по дуге объезжая похожие на кораллы наросты, прущие из земли. — Я думаю, что ты все еще не можешь смириться с тем, что колонии в обычном понимании у нас не будет. Как и с тем, что следующий транспорт прилетит сюда в лучшем случае через сорок лет. Ты не видишь перспектив.

— Я действительно их не вижу, — сказал Храпнев.

— Тогда что тебя заставляет каждый раз ставить полевую станцию?

— Привычка. Я сдохну, если не найду себе какого-нибудь занятия. А это занятие мне кажется болееменее осмысленным.

Купол базовой станции приблизился и вырос в размерах. Стали видны дыры, щели и обрушившийся внутрь сектор. Кое-где мерцал свет. Откуда-то слева попыхивало паром, который быстро сносило ветром.

— Тогда почему тебе занятие Дарьи не кажется осмысленным? — спросил Рогов.

Храпнев поморщился.

— Нет, в некотором роде ты прав. И Дашка права. А мы с Димкой Барабановым нет. Вы нашли себе смысл. Но пойми, когда прилетит второй транспорт… если он прилетит, они не найдут ни нас, ни ваших детей.

— Почему?

— Потому что мы умрем, а все эти дети…

— Ты в них не веришь.

— Нет. Вы просто приняли их, а я не понимаю, что это такое забралось ко мне в дом. Мне хочется разобраться.

— Препарировать.

— Возможно.

Рогов покосился на Храпнева, но ничего не сказал.

Ховер подлетел к широкому пандусу и поднялся к воротам, по периметру которых замигала подсветка. Массивные створки поползли было в стороны, но через несколько секунд дернулись и встали.

— Опять, — сказал Рогов.

— Сиди.

Храпнев вылез из ховера и нырнул в техническую нишу в контрфорсе справа.

Он снял стопор со штурвала ручной доводки и за несколько минут в назойливом писке предупредительной системы раздвинул створки чуть шире габаритов машины. А это мое будущее, подумалось ему. Оно, правда, немножко сыпется. Но существует без детей.

Рогов аккуратно завел ховер внутрь станции. Храпнев перешел пешком и так же, вручную, закрыл ворота.

Стихла турбина. В тусклом свете верхних ламп пустое, безжизненное пространство ангара казалось покинутым и тревожным. Храпнев встряхнулся. Рогов сдул воздушную юбку и подсоединил к ховеру шланги питания, запустил диагностику. Вместе они вынесли энергобатарею на стенд подзарядки, гулко топая по ребристому настилу. Бум-бам, бум-бам. Потом воздушной пушкой Храпнев счистил с экранов ховера песок и пыль.

В радиальном коридоре, ведущем вокруг отсеков и основных помещений станции, кисло пахло химией. Кое-где на серых стенах еще подсыхала пена, но никаких признаков пожара видно не было.

— Димка! — крикнул Рогов.

— Скорее всего, он наверху, — сказал Храпнев.

— Противопожарку испытывал?

— Или она сама.

Они прошли мимо ответвлений в генераторную зону и в жилые боксы. Технологические шахты дышали теплом. В тусклых глубинах что-то постукивало, позвякивало, возможно, даже жило тихой машинной жизнью.

— Барабанов! — снова крикнул Рогов.

На лифте они поднялись на два яруса, под самый купол. В переходах лежал песок. В командном зале было темно и пусто, жалюзи опущены. В медицинском отсеке прямо на полу лежал спальный мешок, а с потолка на проводе к нему спускался один из светильников. Судя по раскиданным картам памяти, Барабанов здесь читал или смотрел что-то с планшета.

— Кажется, его больше не стоит оставлять одного, — сказал Рогов, растерянно разглядывая кювету с остатками пюре.

— Это просто изнанка того Димки Барабанова, что мы знаем, — сказал Храпнев. — У каждого есть изнанка.

— И, по-твоему, это нормально?

— В нашей ситуации нормального по умолчанию нет, — сказал Храпнев. — Мы с тобой нормальны? Панов нормален? Шияс, ползающий по горам?

— Это понятно, но Димка…

— Ему хуже всех.

Барабанова они нашли в лабораторном отсеке. Он сидел на столе босой, в грязных штанах и куртке на голое тело. Округлый живот его был в красноватых пятнах.

— Что-то вы рано, — мрачно произнес Барабанов.

Сбоку от него пискнул синтезатор, и он, не глядя, подставил пластиковый стаканчик и нажал кнопку дозатора. В стакан с шипением плеснуло.

— Что это? — спросил Рогов.

— Спирт, — ответил Барабанов. — Спирт, мои стерильные котики. Амброзия. Напиток богов. Если уметь пить.

— Дима…

Барабанов поднял палец.

— За Женьку Вальковского!

Опрокинув в себя стаканчик, он на несколько секунд сжался, вздрогнул и выдохнул в рукав куртки.

— Вот. — Храпнев выложил на стол рядом с ним прямоугольник карты.

— Что это? — спросил Барабанов, кривя рот.

Глаза у него упорно не смотрели на вошедших.

— Данные.

— Понятно. Это очень нужно всем нам.

Палец Барабанова согнулся над картой и отправил ее на пол.

— Вот как? — поиграл желваками Храпнев. — Ты уверен?

— Вы еще здесь?

— Уже уходим, — сказал Храпнев и ударил Димку в челюсть.

Голова Барабанова мотнулась.

— Хватит! — Рогов потащил товарища из лаборатории.

— Я больше и не собирался, — сказал Храпнев.

За спиной его возился Барабанов и, кажется, озадаченно хмыкал. Затем пискнул синтезатор, и в стаканчик снова прыснул спирт.

— Хорошие вы ребята, — сказал Димка, — за вас!