Земля белых облаков

Лукас познакомился с Коппером, темноволосым китобоем с угловатым мрачным лицом типичного жителя побережья, в одном из пабов под Греймутом. Это произошло сразу же после побега с Киворд-Стейшн, когда он был настолько исполнен ненависти и ярости к Джеральду, что не мог ясно мыслить. Тогда он без долгих размышлений отправился на западное побережье, настоящее Эльдорадо для «суровых мужчин», которые гордо называли себя coasterи зарабатывали на жизнь китобойным промыслом, охотой на тюленей и поисками золота. Лукас хотел доказать, что он может сам заработать свое золото, что он — «настоящий мужчина». Позже он вернется домой сказочно богатым, нагруженным... чем? Золотом? Тогда ему следовало вооружиться лопатой и ситом для просеивания золотых крупинок и отправиться в горы, вместо того чтобы пытаться попасть на китобойное судно. Но так далеко в будущее Лукас не заглядывал. Ему хотелось просто уехать, желательно уплыть на корабле — тогда он смог бы превзойти своего отца при помощи его же собственного оружия. Но когда после долгой и богатой приключениями скачки верхом Лукас достиг Греймута, он обнаружил лишь бедное поселение, в котором, кроме трактира и пристани для кораблей, ничего больше не было. Все же в пабе Лукасу удалось найти сухой уголок, где можно было отдохнуть. Впервые за много дней он находился в настоящем доме. Одеяло все еще было сырым и грязным после ночлега под открытым небом. Лукас с удовольствием искупался бы в ванне, но к такому комфорту в Греймуте не привыкли. Лукаса это не удивляло. «Настоящие мужчины» мылись довольно редко. Вместо воды рекой лились пиво и виски, и уже после нескольких бокалов Лукас, собравшись с духом, рассказал Копперу о своих планах. Суровый житель побережья не сразу ответил ему.

— Ты не выглядишь как китобой, — заметил Коппер, всматриваясь в худое лицо Лукаса и его красивые серые глаза. — Но и не слабак... — Мужчина схватил Лукаса за предплечье и пощупал мускулы. — Почему бы и нет? Другим тоже приходилось учиться держать в руках гарпун. — Он засмеялся, но после этого пристально посмотрел на Лукаса. — Но выдержишь ли ты в одиночестве три или четыре года подряд? Не будешь ли скучать по портовым красавицам?

Лукас уже слышал, что теперь нужно заключать договор на два-три года, чтобы поступить на службу на китобойное судно. Раньше с легкостью можно было поймать кашалота прямо у побережья Южного острова, маори удавалось охотиться на животных даже со своих каноэ, но теперь эти золотые годы прошли. Прибрежных китов практически полностью истребили. Чтобы их найти, приходилось заплывать далеко в открытое море и пребывать вдали от берега неделями, если не годами. Но об этом Лукас беспокоился меньше всего. Мужская компания прельщала ого, так как существовала вероятность, что здесь он не отличался бы от всех остальных так сильно, как в Киворд-Стейшн, где он был сыном «овечьего барона». Он справился бы с трудностями — нет, он даже добился бы уважения и признания окружающих! Лукас принял твердое решение, да и Коппер, казалось, тоже был не против. Он смотрел на Лукаса с интересом, хлопал его по плечу, поглаживал его по руке с видом опытного моряка и китобоя. Лукасу было слегка стыдно за свои ухоженные руки, отсутствие на них мозолей и пока что все еще относительно чистые ногти. В Киворд-Стейшн над ним все время смеялись, когда он регулярно чистил их, но Коппер не делал никаких замечаний.

Наконец Лукас последовал за своим новым другом на корабль, подписал контракт на три года, в течение которых он обязан был находиться на «Притти Пег», а Коппер представил его шкиперу. Судно было небольшим, но, казалось, обладало такой же прочностью, как и его хозяин. Шкипер Роберт Милфорд был невысокого роста, но при этом состоял из одних мышц. Коппер отзывался о нем с уважением и расхваливал его способности главного гарпунщика. Милфорд поприветствовал Лукаса мощным рукопожатием, сообщил ему о размере зарплаты, оказавшейся до ужаса маленькой, и велел Копперу показать новичку его койку. «Притти Пег» готовился к отплытию. У Лукаса оставалось лишь два дня, чтобы продать свою лошадь, погрузить вещи на борт китобойного судна и занять грязные нары рядом с Коппером. Поначалу он был не против таких условий. Если бы Джеральд отправился на поиски сына, Лукас вскоре был бы уже далеко в открытом море, прежде чем новости о его исчезновении могли достигнуть Греймута.

Но пребывание на борту быстро отрезвило Лукаса. Уже в первую ночь блохи не дали ему нормально поспать; кроме того, его мучила морская болезнь. Лукас никак не мог взять себя в руки — каждый раз, когда корабль качало на волнах, его желудок протестовал. В темной каюте было еще хуже, чем на палубе, поэтому он решил ночевать снаружи. Но холод и сырость — во время шторма палубу заливало водой — заставили его быстро вернуться в каюту. Мужчины снова начали смеяться над ним, но в этот раз ему было не так обидно, потому что Коппер встал на его сторону.