Земля белых облаков

— Он неплохой парень, наш Люк! — добродушно заметил он. — Но сперва ему нужно привыкнуть. Вот подождите, пока он пройдет крещение ворванью. Он всем еще покажет, поверьте мне!

Коппер пользовался уважением у членов экипажа. Он был не только отличным бортовым плотником, но и первоклассным охотником.

Его дружба была полезна Лукасу, а когда Коппер незаметно пытался прикоснуться к нему, это было довольно приятно. Возможно, такие прикосновения даже приносили бы настоящее удовольствие Лукасу, если бы условия гигиены на «Притти Пег» не были настолько ужасными. На корабле было немного пресной воды, и никто даже мысли не допускал, чтобы использовать ее для мытья. Мужчины не брились, сменного белья у них тоже не было. Уже через несколько ночей от китобоев и их кают воняло хуже, чем в хлеву в Киворд-Стейшн. Лукас кое-как попытался помыться морской водой, но это было нелегко и приводило к новым приступам смеха у членов экипажа. Лукас чувствовал себя грязным, все его тело было покрыто следами от укусов блох, и ему было стыдно за свое состояние. При этом стыдиться было совершенно необязательно: остальные мужчины, казалось, были довольны обществом друг друга и не воспринимали вонь немытых тел. Лукас был единственным, кого это беспокоило.

Корабль был довольно маленьким, им можно было управлять и при помощи гораздо меньшего экипажа. Работа находилась для всех лишь после начала охоты. Поэтому мужчины пытались всячески скоротать свободное время. Они рассказывали друг другу разные истории, при этом постоянно врали, пели непристойные песни, а также играли в карты. Раньше Лукас считал покер и блек-джек занятием, недостойным джентльмена, тем не менее он был знаком с правилами игры, поэтому не выделялся среди остальных. К сожалению, он не унаследовал таланта своего отца. Лукасу не удавалось блефовать, а мимика постоянно выдавала его намерения. По его лицу сразу было понятно, о чем он думал, а мужчины не давали ему поблажки. За короткое время Лукас проиграл ту маленькую сумму денег, которую взял е собой с Киворд-Стейшн, и многим был должен. У него наверняка начались бы неприятности, если бы Коппер снова не заступился за него. Он настолько симпатизировал Лукасу, что у того уже начали появляться мысли по этому поводу. Такое неведение не было ему неприятно, но когда-нибудь кто-то наверняка заметит это! Лукас до сих пор с отвращением вспоминал о подозрениях пастухов в Киворд-Стейшн, когда они поняли, что ему больше по душе компания юного Дейва, нежели опытных мужчин. Замечания же охотников на «Притти Пег» пока что были в рамках дозволенного. Среди мужчин на китобойных судах часто встречалась крепкая дружба, а по ночам из соседних кают иногда доносились звуки, которые вгоняли Лукаса в краску, одновременно пробуждая в нем страсть и зависть. Было ли это тем самым, о чем он мечтал в Киворд-Стейшн и о чем думал, пытаясь заниматься любовью с Гвинейрой? Лукас догадывался, что именно происходило за стенкой, но мысль о любовных отношениях в подобных условиях приводила его в смятение. Не было ничего привлекательного в том, чтобы обнимать вонючее немытое тело, каким бы оно ни было — мужским или женским. Это тоже никак не было связано с единственным известным Лукасу примером отношений между мужчинами, вычитанным им в книге идеалом греческого ментора, который брал к себе в ученики юношу, чтобы дарить ему не только любовь, но и свои мудрость и жизненный опыт.

Если бы Лукас позволил себе признаться, то он ненавидел каждую минуту своего пребывания на «Притти Пег». Ему казалось невыносимым провести в подобных условиях четыре года, но Лукас не видел никакой возможности разорвать свой контракт. К тому же еще несколько месяцев корабль ни разу не пристал бы к берегу. Любая мысль о побеге была бесполезной. Лукасу оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь он сможет привыкнуть к узким койкам, бушующим волнам и нестерпимой вони. Последнее оказалось самым легким. Уже через несколько дней он почувствовал меньшее отвращение к Копперу и остальным членам экипажа — возможно, потому что от него самого исходил такой же запах. Морская болезнь тоже постепенно проходила; бывали дни, когда Лукаса тошнило лишь раз в сутки.

Но затем пришла пора первой охоты, которая изменила все.

Шкиперу серьезно повезло, когда штурман «Притти Пег» уже через две недели после отплытия увидел первого кашалота. Его радостные крики разбудили членов экипажа, которые все еще лежали в своих койках этим ранним утром. Такая новость сразу же подняла всех на ноги, и моряки со скоростью ветра понеслись на палубу. Они с радостью предвкушали охоту, что было неудивительно. В случае успеха охотников ожидала премия, которая существенно улучшила бы их скудную плату. Когда Лукас поднялся на палубу, он сразу же посмотрел на шкипера, который, нахмурив лоб, наблюдал за китом, резвившимся в волнах недалеко от побережья Новой Зеландии.