Земля белых облаков

Гвинейра взглянула на большие часы, которые как раз выносили в сад, чтобы установить на видном месте. Возможно, она еще успеет завести лошадей в конюшню. Девушке хотелось надавать себе пощечин за то, что ей не пришло в голову приказать Джеймсу сделать это намного раньше. Бормоча извинения, Гвинейра протолкалась сквозь толпу гостей и бросилась к конюшням. Но паддок перед ними был пуст, если не считать последней кобылы, которую МакКензи как раз выводил через ворота. Сердце Гвинейры на мгновение замерло. Неужели он прочел ее мысли?

– Мне показалось, животные встревожились, и я подумал, что будет лучше завести их внутрь, – сказал Джеймс, когда Гвинейра открыла перед ним дверь конюшни. Клео тотчас же выскочила наружу и подбежала к хозяйке.

– Забавно, я подумала о том же, – улыбнулась Гвин.

МакКензи ответил ей дерзким, но в то же время поддразнивающим и озорным взглядом.

– Хм, надо подумать, что бы это могло значить, – сказал он. – Может быть, родство душ? В Индии верят в переселение душ. Кто знает, а вдруг в прошлой жизни мы были… – Джеймс сделал вид, что напряженно думает.

– Мы, как добропорядочные христиане, не должны вести подобных разговоров, – строго произнесла Гвинейра. МакКензи рассмеялся.

Вместе молодые люди наполнили ясли лошадей сеном, а Гвин в придачу бросила Игрэн пару морковок. После всего этого платье девушки больше не выглядело свежим. Гвин с сожалением осмотрела себя. Ну ничего, в свете фонарей этого все равно никто не заметит.

– Вы уже справились? Тогда я, пожалуй, пойду. Надо пожелать работникам хорошего нового года, раз уж я пришла сюда.

– Может, вам даже хватит времени на небольшой танец? – улыбнулся Джеймс. – Когда начнется большой фейерверк?

Гвин пожала плечами.

– Как только пробьет двенадцать и уляжется вся эта суматоха. – Она усмехнулась. – Вернее сказать, после того, как все гости пожелают друг другу вселенского счастья, даже если на самом деле чужое благополучие им совершенно безразлично.

– Ну-ну, мисс Гвин. Откуда столько цинизма? Ведь сегодня прекрасный праздник! – Джеймс испытующе посмотрел на Гвинейру. Этот взгляд тоже был знаком ей и, казалось, проникал в самую душу.

– Приправленный хорошей порцией злорадства! – вздохнула девушка. – Еще несколько дней они только и будут делать, что сплетничать. А мистер Джеральд со своими высказываниями словно нарочно подливает масла в огонь.

– Злорадства? – удивленно спросил Джеймс. – Но ведь Киворд-Стейшн процветает. На деньги, которые мистер Джеральд получил в этом году от продажи шерсти, он может устраивать такие праздники каждый месяц! Чем же он недоволен?

– Ах, давайте не будем об этом… – пробормотала Гвин. – Лучше начать этот год с чего-то радостного. Вы что-то говорили о танце? Если только это не вальс…

Мак-Эрон играл на скрипке быструю джигу. Двое из слуг маори подыгрывали ему на барабанах, ритм которых не очень-то сочетался с народной ирландской мелодией, но, по всей видимости, ничуть не мешал общему веселью. Покер и Дейв выплясывали с девушками-маори. Моана и Кири, хихикая, подражали их движениям. Остальные танцующие были Гвинейре и вовсе незнакомы. Вероятно, они приехали с кем-то из гостей. Английская горничная леди Баррингтон с неодобрением покосилась на слуг из Киворд-Стейшн, когда те громкими криками поприветствовали внезапно появившуюся Гвинейру. Джеймс протянул девушке руку, приглашая ее на танец. Гвин ухватилась за нее и снова вздрогнула, почувствовав мягкую теплую волну, которая разливалась по ее телу каждый раз, стоило ей только прикоснуться к Джеймсу. МакКензи улыбнулся девушке и поддержал ее, когда она немного споткнулась. Затем он вежливо поклонился – и на этом все сходство ирландского танца с вальсами, которыми Гвин сегодня была сыта по горло, закончилось.

«She is handsome, she is pretty, she is the Queen of Belfast City!» – радостно пели Покер и пара других пастухов, пока Джеймс кружил Гвинейру так, что у нее захватывало дух. И каждый раз, когда после неожиданного поворота девушка снова оказывалась в руках МакКензи, она видела в его глазах блеск, восхищение и… Что это?.. Желание?

Посреди танца в небо взмыла ракета и громким взрывом возвестила о наступлении нового года. Начался роскошный фейерверк! Мужчины и Мак-Эрон прервали джигу, и Покер запел As long syne. Остальные переселенцы подхватили песню, а маори, хоть и не знали слов, старались подпевать в тон. Лишь Джеймс и Гвинейра не слышали ни песни, ни взрывов фейерверка. Музыка джиги оборвалась в тот момент, когда они держались за руки, и теперь молодые люди замерли на месте. Никто из них не хотел отпускать другого. Казалось, Джеймс и Гвин стоят посреди одинокого, затерянного в океане острова, где не слышно ни шума, ни смеха… Где есть только он и она.

Наконец Гвин высвободилась из рук Джеймса. Девушке не хотелось терять ощущение чуда, но она понимала, что здесь и сейчас оно не свершится.

– Нам стоит… наведаться к лошадям, – глухо промолвила Гвинейра.