Земля белых облаков

Гвинейра не знала, можно ли назвать эту фразу хорошим началом, но она сама слетела с губ девушки, когда она наконец-то осталась наедине с Джеймсом МакКензи. Со дня праздника прошло около недели. Последние гости уехали вчера, и сегодня Гвин впервые после долгого перерыва снова смогла выехать на конную прогулку. Лукас начал новую картину. Украшенный фонариками сад вдохновил молодого человека, и теперь он работал над сценой праздника. Джеральд последние дни только и делал, что пил и отсыпался, а МакКензи приходилось постоянно выезжать на дальние пастбища и пригонять овец для демонстрации овчарок. За последнюю неделю пастушьим собакам пришлось еще не раз показывать свое мастерство, в результате чего гости купили восемь щенков. Однако малышей Клео среди них не было; они, как племенные животные, остались в Киворд-Стейшн для дальнейшего разведения и теперь повсюду сопровождали мать. Пока что щенки с трудом держались на ногах, но в их таланте никто не сомневался.

Джеймс обрадовался, когда Гвинейра поехала с ним выгонять овец, но затем немного насторожился, потому что девушка всю дорогу молчала. Глубоко вдохнув, она наконец заговорила. То, что она сказала, похоже, развеселило пастуха.

– Ну разумеется, вы не влюблены в меня, мисс Гвин. С чего это вы решили, что я могу так думать, – сказал он, сдерживая улыбку.

– Не смейтесь надо мной, мистер Джеймс! Мне нужно обсудить с вами кое-что очень серьезное…

МакКензи смущенно посмотрел на Гвин.

– Я вас обидел? Простите, мне этого вовсе не хотелось. Я думал, вы тоже… я имею в виду, тот поцелуй… Но если вы хотите, чтобы я вас оставил…

– Забудьте о поцелуе, – сказала Гвинейра. – Речь идет о другом, мистер Джеймс… Джеймс. Я… хотела попросить вас о помощи.

МакКензи придержал лошадь.

– Все, что пожелаете, мисс Гвин. Я ни в чем вам не откажу.

Он серьезно посмотрел в глаза девушки, отчего ей сразу стало сложнее говорить.

– Но это довольно… это неприлично.

– Я не слишком придерживаюсь приличий, – улыбнулся Джеймс. – Я не джентльмен, мисс Гвин. Кажется, однажды мы об этом уже говорили.

– Очень жаль, мистер Джеймс, потому что… То, о чем я хочу попросить… требует от вас такта, присущего настоящему джентльмену.

Щеки Гвинейры пылали от смущения. А что же будет, когда она перейдет непосредственно к делу?

– Возможно, вам хватит и того, что я человек чести? – спросил Джеймс. – Тот, кто держит свое слово.

Немного подумав, Гвинейра кивнула.

– Тогда вы должны дать мне слово, что никому не расскажете о моей просьбе, вне зависимости от того, сделаете вы… вернее, сделаем мы… это или нет.

– Ваше желание для меня – закон. Я сделаю все, что бы вы от меня ни потребовали.

Глаза Джеймса снова странно заблестели, но сегодня в этом блеске Гвинейра видела не дерзость или озорство, а скорее мольбу.

– Давать такие обещания очень необдуманно, – пожурила МакКензи Гвинейра. – Вы ведь не знаете, чего я хочу. Представьте, что я сейчас потребую от вас кого-то убить.

Джеймс рассмеялся.

– Ну, вот мы и перешли к делу, Гвин! Чего вы хотите? Чтобы я убил вашего мужа? Над этим предложением стоит подумать. Ведь тогда вы наконец-то стали бы моей.

Гвин с ужасом взглянула на МакКензи.

– Не говорите такого! Это чудовищно!

– Мысль о том, что я могу убить вашего мужа, или о том, что вы будете принадлежать мне?

– Ни то, ни другое… то есть… и то, и другое… Ах, вы совсем сбили меня с толку!

Гвинейра была близка к тому, чтобы сдаться.

Джеймс свистом подозвал собак, остановил свою лошадь и спрыгнул на землю. Затем он помог выбраться из седла Гвинейре. Она не сопротивлялась. Прикосновения его рук были возбуждающими и в то же время помогли девушке почувствовать себя увереннее.

– Так, Гвин. Сейчас мы присядем и вы спокойно расскажете мне обо всем, что вас тревожит. А затем уже я смогу ответить вам согласием или отказом. И я не буду смеяться, обещаю!

МакКензи отцепил от своего седла небольшой плед, расстелил его на траве и усадил Гвинейру рядом с собой.

– Хорошо, – тихо произнесла она. – Я должна родить ребенка.

– Что значит должна? Никто не может заставить вас это сделать, – улыбнулся Джеймс.

– Я хочу ребенка, – поправилась Гвинейра. – И мне нужен отец ребенка.

– Я не понимаю… – МакКензи наморщил лоб. – Вы ведь замужем.

Гвинейра чувствовала близость Джеймса и тепло земли. Было так хорошо сидеть здесь на солнышке и наконец-то высказать то, что так долго ее тяготило. И все же она не смогла удержаться от слез.

– Лукас… он не может. Он… он… нет, я не могу этого сказать. В любом случае… при этом у меня еще ни разу не шла кровь и мне никогда не было больно.

МакКензи улыбнулся, нежно обнял девушку и осторожно поцеловал ее в висок.

– Гвин, я не могу обещать, что это будет больно. Мне бы, напротив, хотелось, чтобы тебе тоже было приятно.

– Главное, чтобы ты сделал это правильно и я смогла родить ребенка, – прошептала Гвин.

– Ты можешь мне довериться, – ответил Джеймс и снова поцеловал Гвинейру.

– Значит, ты уже делал это? – серьезно спросила девушка.

Джеймсу с трудом удалось удержаться от смеха.

– Много раз, Гвин. Как уже было сказано, я не джентльмен.