Земля белых облаков

– Тебя это удивляет? Ты думаешь, у тебя есть право обладать мной?

– Конечно нет. – Гвин прислонилась к двери конюшни. – Но я думала, что ты…

– Ты же не ждешь от меня объяснений в любви, Гвин? Только не после того, что ты сделала. – Джеймс продолжил укреплять седло, как будто этот разговор был мимолетной беседой.

– Но я ничего не сделала! – защищалась Гвинейра, понимая, как неубедительно это звучит.

– Нет? – Джеймс повернулся и холодно посмотрел на нее. – Значит, это было непорочное зачатие? – Он указал на ее живот. – Не рассказывай мне сказки, Гвинейра! Лучше скажи правду. Кто этот жеребец? Он из лучшей конюшни, чем моя? У него лучшее происхождение? Или он лучше двигается? Возможно, у него даже есть дворянский титул?

– Джеймс, я никогда не хотела… – Гвин не знала, что ответить. Как бы ей хотелось сказать ему всю правду, выложить все, что накопилось на сердце. Но тогда он узнает о Джеральде. Тогда кто-то умрет или, по крайней мере, будет ранен. Кроме того, весь мир узнает о происхождении Флёретты.

– Это был этот Гринвуд, не так ли? Настоящий джентльмен. Хорошо выглядит, образован, хорошие манеры и сдержанное поведение. Жаль, что ты не была с ним знакома, когда мы…

– Это был не Джордж! Как ты мог такое подумать! Джордж приехал из-за Хелен. А теперь у него есть жена в Крайстчерче. Он никогда не давал повода для ревности. – Гвинейра не могла больше слушать, ее голос дрожал, а сама она, казалось, вот-вот заплачет.

– Тогда кто же это был?

Джеймс угрожающе приблизился к ней. Не в силах сдерживать волнение, он схватил ее за руку, как будто желая вытрясти из женщины всю правду.

– Скажи мне, Гвин! Кто-то в Крайстчерче? Молодой лорд Баррингтон? Он же тебе нравился! Скажи мне, Гвин. Я имею право знать!

Гвин покачала головой.

– Я не могу тебе этого сказать, и у тебя нет никакого права…

– А Лукас? Он узнал обо всем, не так ли? Застал тебя на горячем, Гвин? В постели с другим? Или же он наблюдал за вами, а потом все рассказал тебе? Что случилось между тобой и Лукасом?

Гвинейра в отчаянии посмотрела на него.

– Ничего подобного не было. Ты не понимаешь…

– Так объясни мне, Гвин! Объясни мне, почему твой муж растворился в тумане, оставив дома своего старика, ребенка и наследство? Я бы очень хотел понять это… – Лицо Джеймса смягчилось, хотя он все еще продолжал крепко сжимать ее руку.

Гвин спрашивала себя, почему она совершенно не испытывала страха. Но она никогда не боялась Джеймса МакКензи. В его глазах за недоверием и яростью все еще можно было увидеть любовь.

– Я не могу, Джеймс. Я не могу. Пожалуйста, не злись на меня. И не покидай меня! – Гвинейра уронила голову ему на плечо. Она хотела почувствовать его близость, не важно, была она желанной или нет.

Джеймс не отталкивал ее, но и обнять не пытался. Он отпустил ее руку и мягко отстранил женщину от себя, пока между ними снова не образовалась пустота.

– Как бы там ни было, Гвин, я не могу остаться. Возможно, я остался бы, если бы получил объяснение всему, что ты… если бы ты мне действительно доверяла. Но я не понимаю тебя. Ты такая упрямая, так крепко держишься за титул и наследство, что продолжаешь оставаться верной воспоминанию о пропавшем супруге… и это при том, что беременна от другого…

– Лукас не умер! – крикнула Гвинейра.

Джеймс пожал плечами.

– Не важно. Жив он или мертв, ты все равно никогда не признаешься в чувствах ко мне. А для меня такое обращение становится невыносимым. Я не могу видеть тебя каждый день и при этом не иметь на тебя никакого права. Уже пять лет я пытаюсь забыть тебя, но каждый раз, когда ты привлекаешь мой взгляд, мне хочется прикоснуться к тебе, поцеловать, быть с тобой вместе. Вместо этого я только и слышу «мисс Гвин» и «мистер Джеймс», ты ведешь себя учтиво и отстраненно, хотя тебе, как и мне, прекрасно известна настоящая природа наших отношений. Это сводит меня с ума, Гвин. Я бы смирился с таким положением дел, если бы ты продолжала жить с Лукасом. Но теперь… это уже слишком, Гвин. Чужой ребенок – чересчур много для меня. Скажи мне хотя бы, от кого он!

Гвинейра снова покачала головой. Молчание разрывало ее изнутри, но она никогда не сказала бы правду.

– Мне жаль, Джеймс. Я не могу. Если ты уходишь по этой причине, то иди.

Она еле сдерживала себя, чтобы не заплакать.

Джеймс положил уздечку на лошадь и хотел уже отправляться в путь. Как обычно, Деймон радостно завилял хвостом перед ним. Джеймс погладил собаку.

– Ты возьмешь его с собой? – глухо спросила Гвинейра.

Джеймс покачал головой.

– Он не принадлежит мне. Я не могу просто взять и забрать одного из лучших породистых псов в Киворд-Стейшн.

– Но он будет скучать по тебе… – Сердце Гвинейры больно сжалось, когда она увидела, что он привязал собаку.

– Я тоже буду по многому скучать, но нам всем нужно научиться жить с этим.

Пес залаял, возражая, когда Джеймс приготовился навсегда покинуть конюшню.