Земля без людей

И когда лихорадка красноречия вознесла его на небывалую высоту, кто-то захлопал в ладоши, и, чувствуя себя глубоко польщенным, он, ожидая всеобщей овации, остановился. Но все смеялись громко, от души, и опять до него дошло, что бурные овации имели несколько иронический оттенок. Сквозь шум аплодисментов услышал он реплика одного из мальчиков:

— Наш добрый папочка опять взялся за старое!

И кто-то подхватил сквозь смех:

— Теперь очередь за Джорджем и рефрижератором!

И ничего не оставалось Ишу, как присоединиться к общему веселью. Сейчас он не злился, сейчас он сам виноват в том, что, бессознательно повторяя собственные слова, затянул старую песню и опять не смог выделить главный смысл своей речи и сегодняшнего общего сбора. А тут заговорил Эзра — добрый товарищ Эзра, всегда готовый смягчить впечатление от неловкого поступка или слова ближнего своего.

— Да, это старая речь, но есть в ней новые мысли. Что вы думаете об этой затее — послать экспедицию?

И, к немалому удивлению Иша, тут же развернулась горячая дискуссия, в продолжение которой он снова был изумлен непредсказуемостью человеческого поведения, в особенности если это поведение определялось мнением коллектива. Эта новая мысль сорвалась с его языка совершенно случайно, скорее под влиянием событий сегодняшнего дня, чем в результате долгих размышлений в тиши одиночества. Мысль совершенно неожиданная, но логически вытекающая из обвинений в лености тех, кто просмотрел надвигающуюся беду с водой. Для неге самого предложение послать экспедицию казалось менее всех остальных достойным внимания, но так случилось, что именно самое недостойное захватило умы коллективного сознания. Всем до единого идея пришлась по душе, и Ишу ничего не оставалось делать, как добавить и свой голос в хор энергичных энтузиастов предприятия. По крайней мере, может быть, это поможет сбросить с людей дремотное состояние, придаст новые жизненные силы. Прошло немного времени, и он понял: идея захватывает. Первоначально под «экспедицией» Иш подразумевал исследование ближайших окрестностей в радиусе ста миль, не больше, но вскоре сообразил: остальные решили, что от них ждут гораздо большего, и тогда, возможно под влиянием столь горячего энтузиазма в поддержку случайной идеи, его воображение стало разгораться все сильнее и сильнее. Через несколько минут люди говорили не иначе как о трансконтинентальном путешествии. «Повторение истории Льюиса и Кларка», — подумал Иш, но вслух не сказал ничего, более чем уверенный: мало кто из присутствующих что-нибудь слышал о Льюисе и Кларке. Обсуждение продолжалось с несвойственной для населения Сан-Лупо горячностью.

— Слишком далеко, чтобы идти пешком!

— И для собак далеко!

— Вот если бы у нас были лошади, на лошадях было бы лучше.

— В большой долине лошади.

— Долго их ловить, потом объезжать.

И пока он слушал, возникла еще одна новая мысль. Старая мечта, которая напомнила о себе в сегодняшнем сне. Почему все они считают, что Правительство Соединенных Штатов прекратило свою деятельность? Конечно, временно такое действительно могло случиться, но прошли годы, и оно возродилось. Конечно же, не такое могущественное, как в Старые Времена, и пока не может установить официальную власть по всей стране и добраться до Западного побережья. Приложив свои собственные усилия, они сами возродят эти связи.

И еще одна любопытная деталь — почти каждый собирался стать полноправным участником. Лучшее из всех возможных свидетельств того, что люди — в основном мужчины — рождаются с «зудящими ногами», всегда готовые без промедления отправиться на край света, чтобы увидеть новое. Вставал вопрос: кого исключить? Выбор пал на Иша (все получилось так быстро, что он не успел подать обоснованный протест) — и все из-за инвалидности, полученной от когтей зверя, давшего название тому году — Году Пумы. Джордж был слишком стар. Эзра, несмотря на энергичные протесты, был тоже дисквалифицирован, как самый худший в округе стрелок и еще как менее всех приспособленный к защите собственной жизни. Что касается «мальчиков», то все, за исключением их самих, пришли к выводу, что мальчики должны остаться дома помогать женам и воспитывать детей. И после долгих обсуждений выбор пал на Роберта и Ричарда — шестнадцатилетнюю, но уже вполне способную позаботиться о себе молодежь. Их матери — Эм и Молли пробовали выражать некоторые сомнения, но всеобщий энтузиазм собрания отмел их слабые протесты, как не имеющие под собой серьезных основании. Роберт и Ричард были на седьмом небе от счастья.