Земля без людей

Студентом он бывал здесь сотни раз, воспринимая это событие, как вполне ординарное. Но сейчас, когда изменился мир, он испытывал благоговейный трепет. Здесь, на этих полках хранилась вся та мудрость, благодаря которой цивилизация была построена, а значит, может быть восстановлена заново. Сейчас, когда он готовился стать отцом, у него появилось новое отношение к будущему, ответственность за него. Его ребенок не должен стать паразитом, кормящимся на останках рухнувшей цивилизации. Нет, его ребенок не станет жалким попрошайкой. Потому что все было здесь. Все знания человечества!

Вообще-то он пришел сюда взять несколько книг по акушерству и благополучно исчезнуть, но, пройдя в гулкой тишине главного читального зала, а потом побродив по этажам книжных хранилищ, он почувствовал такое волнение, что ушел из библиотеки в полубезумном состоянии. Нет, сегодня он не будет переживать и беспокоиться из-за книг по акушерству. Для них у него еще есть впереди время.

Домой, почти не различая дороги, он возвращался в состоянии транса. Книги! Почти все знания человечества хранились в книгах. Но скоро он стал понимать, что одних книг недостаточно. Прежде всего, должны быть умеющие читать и пользоваться книгой люди. И еще очень многое должен он сохранить. Семена, например. Он должен поставить себе задачу, чтобы самые важные культурные растения не исчезли с лица земли.

Неожиданно он осознал простую истину, что все цивилизации зависели не только от усилий человека, но и от других, на первый взгляд, не очень значительных вещей, которые во все времена, как оруженосцы, как добрые товарищи и друзья человека, шли с ним рядом. Если Святой Франциск мог приветствовать солнце как брата своего, то почему мы тоже не можем воскликнуть: «О братец Ячмень! О сестра Пшеница!» Он улыбнулся. Так можно дойти до того, что, проливая слезы умиления, причитать: «О дедушка Колесо! О друг любезный Бином Ньютона!» Все открытия науки и философии должны быть неотделимы от Человека, стоять с ним плечом к плечу, а все, что не связано с деятельностью Человека, звучит нелепо и смешно.

В лихорадке детского восторга он спешил рассказать все Эм. А она, в неведении своего великого предназначения и без каких-либо намеков на успех, учила Принцессу приносить назад брошенную палку. Эм, как, впрочем, он и ожидал, не прониклась восторгом от открывающихся перед ней горизонтов.

— Цивилизация, — сказала она. — О, я знаю. Это самолеты, поднимающиеся все выше и выше и летящие все быстрее и быстрее. И все такое прочее.

— И самолеты, и искусство. Музыка, литература, культура, наконец.

— Конечно культура. Детективы, фильмы ужасов и негритянские джаз-банды, от которых у меня закладывает уши.

Он расстроился, хотя понимал, что Эм немножко дразнит его.

— Кстати о цивилизации, — улыбаясь, говорила она. — Тогда все считали время. А мы даже не знаем, какой сейчас месяц. А нам нужно знать, когда у него будет день рождения, чтобы отпраздновать его не через два года.

И тогда он снова понял — вот она разница! Вот они различия между мужчиной и женщиной. Она думала только о сегодняшнем дне, ей было гораздо важнее определить время рождения ребенка, чем задумываться о будущей судьбе всей цивилизации. И к нему снова вернулось ощущение собственного превосходства.

— А вот что я не сделал сегодня, — сказал он, — так это не прочел все книги по акушерству. Извини, но мне кажется, у нас еще есть время. Или я не прав?

— Ты прав, прав. Может быть, они и вовсе нам не понадобятся. Помнишь, как в Старые Времена дети все время где-нибудь рождались: то в такси, то в больничном коридоре? Если они захотят посмотреть на свет, никто их не остановит.

Позже, обдумывая их разговор, Иш не мог не согласиться, что Эм напомнила ему об очень важном. И чем больше он думал об этом, тем более значительной представлялась ему задача сохранения отсчета времени. Кроме всего прочего, время — это история, история — это традиции, а традиции есть суть любой цивилизации. Если рвется временная связь, вы можете потерять то, что уже никогда не восстановится. Возможно, многое уже потеряно, если, конечно, кто-нибудь из выживших, в отличие от него, не отнесся к времени с большим почтением. Возьмите, к примеру, семидневную неделю. Даже если вы не религиозны, то все равно не станете отрицать, что семидневная неделя с одним днем отдыха замечательнейшая древняя традиция человечества. Она существовала еще пять тысяч лет назад во времена Вавилона, и никто не знает, сколько тысяч лет до Вавилона. Сможет ли он снова рассчитать, какой день есть воскресенье?

Для этого нужно узнать, какое сейчас число, а остальное уже не составит особого труда. Его знаний основ астрономии будет вполне достаточно определить этот день, и если он точно установит время солнцестояния, то вполне возможно, что по прошлогоднему календарю сможет восстановить день недели.