ЗЕМЛЯ БЕЗУМСТВ

Казалось, она ждала целую неделю, хотя на самом деле прошло всего полтора дня. Время капало как воск. Ее запястья кровоточили, толкая резиновые колеса адского кресла в конец зловонной комнаты. На предплечьях она карабкалась вверх по лестнице, как червяк, волоча за собой покрытые волосами, похожие на трут, ноги. Три раза ей пришлось повторить поход, чтобы напиться из туалета.

И она ждала и ждала, пока....

Щелкающие звуки и металлический щелчок! разбудил ее от пульсирующего сна. Дверь начала открываться.

- Помогите! Помогите мне! - она вопила изо всех сил, колотя своими ободранными и окровавленными шишками по дверному косяку. - Выпустите меня!

Однако в своем рвении, в ознобе этого захватывающего и даже ангельского оживления, она потеряла равновесие, приподнялась на бедре и…

- Ох, дерьмо!

...отшатнулась и покатилась вниз по лестнице.

Боже! Тем не менее Присцилла справится, не так ли? После того, как ее изнасиловали бродяги, помочились в нее, заставили голодать и отделили ее конечности? Запретили мыться, заставили смотреть подпольную порнографию, пригрозили убийством ее единственного ребенка, заставили слизывать фекалии с прямой кишки мужа - шесть лет? Конечно, падение с лестницы не шло ни в какое сравнение с этим.

Она стукнулась головой, неуклюже выпрямилась и сфокусировала запавшие глаза (как у узницы Дахау) на лестничном пролете. Робкая, нерешительная фигура задержалась…

- Помогите мне!

…a потом начала спускаться.

Затем этот человек, этот ангел, более блистательный, чем сам Архангел Гавриил, вышел в зловонный свет. Это был Рики

- С… c тобой... с тобой все в порядке?

Присцилла поползла вперед на запястьях и коленях, ее спутанные волосы тряслись белыми хлопьями, в животе сосало.

- Рики! - раздался ее пересохший визг. - Я видела свадьбу в новостях, видела сердечный приступ! Я знаю, как я должна выглядеть, но не бойся! Это я! Это твоя мать! Фентон отрезал мне руки и ноги и держал меня здесь голой в течение шести лет!

Фигура над ней замерла.

- Ах, ну... Я знаю.

- Ты…

Присцилла проглотила недоумение с такой же уверенностью, с какой в прошлом глотала кал, сперму, смегму, мочу и, конечно, спагетти.

- Папа мне все рассказал, - подтвердил ее сын, - пока мы наверху смотрели видео. Отличная штука, да? Особенно снафф. Но я просто хочу, чтобы ты знала, что все в порядке.

B порядке, - подумала она, глядя так, как смотрят мертвецы из ямы для трупов.

- B порядке?

- Я даже приходил сюда иногда, когда ты спала в кресле, чтобы посмотреть на тебя. Ты действительно очень красивая, мама. - Рики поставил на стол две открытые банки спагетти. - Жаль, что тебя так долго не кормили, осложнения, знаешь, со свадьбой и смертью отца, и все такое. Венди - замечательная. Венди ДеПайстер? Ты помнишь ее. Ты ходила в бридж-клуб с ее матерью. Она такая красивая, мама и… ну, я не сказал об этом папе, но… она уже беременна. У тебя будет внук через восемь месяцев!

Слово вырвалось из ее души:

- Прекрасно.

Потом еще два слова:

- Боже. Mой.

- Ты ведь сделаешь это, правда? - вежливо осведомился Рики у матери. - Я имею в виду, знаешь, если ты этого не сделаешь, у меня не будет выбора, кроме как убить ребенка. Мне пришлось бы насиловать ребенка до смерти и снимать это, чтобы заставить тебя смотреть. Ты же не хочешь, чтобы я это сделал, не так ли?

Присцилла одновременно начала блевать и испражняться, когда увидела, что делает ее любимый сын.

Он сбросил брюки, сел на унитаз и довольно громко пошевелил кишками.

Затем он встал, повернулся, наклонился и развел руками ягодицы.

- Ты ведь сделаешь это, правда, мама? Как ты делала для папы?

Тогда Присцилла, повинуясь инстинкту, поползла вперед на коленях. В конце концов, она должна думать о ребенке, не так ли? Да, она поползла вперед и стала лизать.

перевод: Гена Крокодилов

"Сортир"

[- окончательная редакция -]

- Мир, - шепчет главный герой себе под нос.

Это очень напряженный и сосредоточенный шепот. Он пристально смотрит в окно. Снаружи так темно. Сюрреалистически темно, похоже на антрацит в ярком свете. Он думает о каком-то Лавкрафтовском отростке, вызванном оккультной наукой. Чернота всепроникающая и неописуемая. Светящаяся бездна…

Да, - думаю я. - Мир.

В своей голове вы слышите величайшие слова Говарда Девото[7]:

- Это навсегда, окончательная редакция...

[- деликатные обрывки -]

Это песня группы “Throwing Muses” (Метающиеся Музы)[8]. Возможно, когда-нибудь он создаст свою собственную группу и назовет ее “Throwing Up Muses” (Блюющие Музы), потому что так он чувствует себя большую часть времени, когда осмеливается выглянуть в окно. Музыка - это муза. О-o, Сестры Небесного Источника, помогите моим стихам и вооружите мою прозу, пусть слово будет зеркалом сущности. Данте развратил.