Земля бизонов

Стада бизонов, гуляющие по прериям, подобно косякам сардин в океане, были для этих людей основой существования, благодаря своему превосходному мясу и толстым шкурам, из которых индейцы шили одежду и строили жилища.

Дакоты-кочевники большую часть года проводили в пути, следуя за стадами и зорко охраняя их, отстреливая бизонов лишь по мере необходимости, поскольку прекрасно знали, что если убить животное без нужды, то на ближайшие годы они лишатся целого десятка новых бизонов.

Их суровые законы запрещали убивать самок, если только людям не грозила голодная смерть. Они были знакомы с некоторыми приемами земледелия и ценили кукурузу, но не имели ни малейшего желания распахивать прерии и растить зерно, а использовали громадные территории лишь как пастбища для бизонов. Таким образом, получая от бизонов все необходимое для жизни, они поневоле вынуждены были относиться к стадам с большим уважением.

Кроме того, индейцы по опыту знали, что если потревожить землю, она отомстит, а северный ветер сгонит их с насиженного места.

Бизоны только подъедали верхнюю часть травы, оставляя корни нетронутыми, и уже через месяц даже самый зоркий глаз не смог бы понять, что совсем недавно здесь паслись миллионы голодных травоядных, чей навоз щедро удобрял землю и помогал прорастать новым семенам.

Таким образом, это был идеальный жизненный цикл, не менявшийся на протяжении тысячелетий, благодаря которому растения, животные и люди существовали в полной гармонии друг с другом.

Зная, в каком направлении движется стадо, и учитывая, что в безлесной прерии негде спрятаться и очень легко попасться на глаза туземцам, Сьенфуэгос решил набраться терпения и переждать, пока охотники завладеют добычей и уберутся восвояси.

Когда спустя пару часов он снова рискнул выглянуть из-за высокой травы, то обнаружил, что последние животные удаляются в южном направлении, а шестеро охотников следуют за ними, скользя, словно змеи, лишь легкое колыхание трав выдавало их присутствие.

Вскоре из прибрежных зарослей послышалось кряканье, и по этому сигналу все шестеро натянули луки, выпустили по две стрелы в ближайших самцов и спрятались, прежде чем стрелы достигли цели.

Почти в ту же секунду три бизона с ревом рухнули.

К величайшему удивлению Сьенфуэгоса, остальные животные даже ухом не повели, словно не замечая, как трое их товарищей бьют копытами в предсмертной агонии.

Со временем он узнал, что бизоны не видят связи между прилетевшей издалека стрелой и смертельной опасностью.

Единственное, чего они действительно боятся — это огня; еще их может встревожить запах стаи волков, угрожающей молодняку.

Но пока они не чувствуют подозрительных запахов и не видят приближения посторонних, им кажется, что все в порядке.

Прекрасно зная об этой особенности, охотники старались подобраться к стаду как можно незаметнее, а свой запах скрывали шкурами тех же бизонов.

Ждать пришлось долго. Солнце почти достигло зенита, когда стадо медленно удалилось, и лишь после этого четверо дакотов решили приблизиться к своим жертвам. Один из них ловко перерезал горло единственному животному, подававшему признаки жизни, после чего охотники принялись с удивительной ловкостью свежевать и разделывать туши убитых бизонов.

Лишь теперь, поскольку раньше он видел их лишь со спины, Сьенфуэгос заметил у одного из них длинную бороду.

— Слава Богу! — не сумел он сдержать радостного возгласа. — Христианин!

Христианин или нет, но кожа бородача действительно была намного светлее, чем у остальных. По всей видимости, это был пленник, поскольку на шее у него болталась веревка, конец которой держал в руке один из воинов.

Это удивительное открытие повергло канарца в ужас. Худшие его подозрения оказались реальностью: уроженцы бескрайних равнин были далеко не столь миролюбивы, как жители Гуанахани, Кубы или Эспаньолы, они захватывали чужеземцев в плен и превращали их в рабов, подобно свирепым антильским каннибалам.

— Спаси меня Боже! — прошептал он.

Что же ему делать — одинокому, заплутавшему на просторах огромной и неизведанной вселенной, если ее обитатели будут настроены враждебно?

И кто укажет ему дорогу домой?

Ему уже пришлось противостоять силам природы и диким зверям; теперь же главная опасность грозила со стороны тех, кто превратит его в раба.

Он тут же вспомнил кровавую битву в форте Рождества. Тогда пало столько народу, что при воспоминании о резне, развернувшейся перед его глазами, он проклинал Господа. Хотя, возможно, виноваты в этом были не воспоминания, а опасение, что он повторит судьбу тех несчастных: либо умрет, либо попадет в руки дикарей, и они будут использоваться его вместо вьючного мула.

Именно так они обращались с этим несчастным, которому привязали на спину половину головы бизона, и кровь залила его лицо и тело — поистине жалкая сцена. Кроме того, раба стегали кнутом, погоняя, хотя он пошатывался под огромным весом.

Нагруженные добычей охотники медленно двинулись на запад, оставляя за собой кровавый след.