Земля будет принадлежать нам

Григорий, Федор и Таис встали подальше от центра и от множества потрескивающих и слишком сильно чадящих факелов. Слева оказались три здоровенных костра, вздымающих к небу бешеные лохмы огня, и Таис слишком хорошо почувствовала их жар. Холод прошел, но мурашки дурных предчувствий остались.

Гудение труб вдруг прекратилось, и люди притихли. Мужчины как можно ближе подобрались к каменным часам, ряды уплотнились, и в спину Таис кто-то уперся. Она оглянулась, увидела темные лохмы и блестящие глаза Ната, одного из младших братьев Амалики. Он считался по здешним меркам уже вполне взрослым мужчиной, ночью вместе с отцом выходил в океан и неплохо владел висевшим на поясе длинным ножом. Лет ему было, как подозревала Таис, не больше тринадцати, но ростом этот мальчишка умудрился догнать своего отца. Длинный, худющий, верткий и наглый – вот что можно было сказать о Нате, ни капли не погрешив против истины.

– У тебя отличный меч, – хриплым горячим шепотом заговорил Нат, и от него пахнуло домашними лепешками, мятным отваром и дорожной пылью. – Дай подержать. Я чуть-чуть подержу и верну.

– Обойдешься, – резко ответила Таис и на всякий случай отодвинулась.

– Подумаешь, важная какая. Отец все равно заставит вас сдать оружие, чтобы вы больше не нарушали наши правила, – скривил губы Нат.

– Пошел он вон, твой отец, – грубо отрезала Таис.

Федор оглянулся, смерил Ната совершенно спокойным взглядом и поинтересовался:

– Чего тебе надо, пацан?

Нат высунул язык, скорчил мерзкую рожу и нырнул в темноту.

И в этот момент собрание началось.

2

Говорил Йомен. Сначала многословно рассуждал об обязанностях каждого в деревне, после говорил о правилах. Это было скучно, долго и невнятно. Таис переминалась с ноги на ногу и начинала жалеть, что пришла. Уж лучше бы сидела дома, в тепле и покое. Какой смысл собирать людей, чтобы ветреной ночью перед бурей говорить о каких-то очевидных истинах?

– Мы всегда слушались жрецов и потому выжили! – громко проповедовал Йомен. – А сегодня у нас произошло страшное событие. Виной тому чужаки, что поселились у нас!

Таис вздрогнула. До нее вдруг дошел смысл выступления бородатого старейшины. Он что, желает в чем-то обвинить Федора, Григория и Таис с Надей?

– Обезьяны приходят, едят и уходят! Так было всегда! И мы никогда не трогали обезьян! Вы это все знаете! Чужаки не могли знать наших обычаев, но с ними священный семук, и мы не можем ругать их. Семук пожелал напасть, и это его священное право, потому что обезьяны – это еда семуков! Повторите все, хором, чтобы я мог слышать ваши голоса! – Йомен повысил голос и упер руки в боки.

Он стоял на небольшом каменном возвышении рядом с часовым кругом, и его могли видеть все.

– Обезьяны – еда семуков! – нестройным хором заговорили деревенские.

– Еще раз! Я хочу слышать это еще раз! – заорал Йомен.

– Обезьяны – еда семуков!

– Отлично! Еще раз! Еще три раза повторите заповедь, чтобы я мог услышать каждого!

«Обезьяны – еда семуков!» – загремело над площадью. В этот раз включились все, и клич, набрав стройность и громкость, долетел, казалось, до самых горных склонов.

– Мы не едим еду священных животных! Мы не прикасаемся к ней, не стреляем, не пугаем, не кидаем в нее камни! – надрывался Йомен, все больше и больше повышая голос. Его лицо покраснело – или так только казалось в свете факелов? Выпуклые глаза чуть ли не вываливались из глазниц, а воздетые к небу руки совершали одни и те же движения. Вверх, вниз. Вверх, вниз. – Тогда почему вы осмелились нарушить заповедь? – Голос старейшины понизился, он опустил руки и ткнул указательным пальцем в толпу. – Кто сказал, что заповедь не действует? Или вы все вдруг стали обладать священным семуком, как пришельцы? Или вы забыли о приходящих гоменах?

Последнее слово Йомен произнес с придыханием, почти шепотом, и толпа вдруг утихла. Наступила такая тишина, что Таис слышала только треск костра и факелов, да еще шум прибоя и вой ветра, который теперь уже безобразничал вовсю.

– Что он сказал? – спросила Таис у Федора.

Тот не ответил, но обнял ее за плечи и прижал к себе. Федор был теплый и сильный. Таис вдохнула его запах и тоже обняла парня за талию.

– Гомены придут. Вы знаете, как их остановить?

Тишина.

– Они придут этой ночью, потому что мы осмелились нарушить заповедь! – Йомен уже не кричал, да и не надо было. Толпа не шевелилась. Мужчины, подростки, женщины – все замерли. Застыли, пораженные одним только словом – «гомены».

– Деревня понесет гораздо больше утрат, чем от какого-то смешного нашествия обезьян, – продолжал Йомен, и от звуков его голоса ноги у Таис почему-то задрожали. – Гомены не пощадят. Они заберут свое, чтобы вы знали, что никто из вас не волен поступать по своим желаниям. Все вы принадлежите острову. А это значит: все вы принадлежите гоменам!

Последнюю фразу Йомен выкрикнул в темноту. Толпа испустила вздох ужаса.