Земля будущего

Повернувшись, Афина увидела, как Фрэнк помогает Кейси подняться на ноги. Затем, точно так же, как она видела несколько секунд назад, Никс крикнул: «Фрэнк!» И так же, как раньше, Фрэнк оглянулся, увидел опасность, а Никс нажал на курок. И так же, как раньше, в воздухе сверкнул лазерный луч и полетел прямо во Фрэнка.

Но на этот раз на пути луча выросла Афина и приняла удар лазера прямо на свою грудь.

Отброшенная выстрелом назад, Афина столкнулась с Фрэнком, и они вдвоем повалились на землю.

Из большого отверстия в груди Афины начала вытекать темная, цвета моторного масла, жидкость. Сверкали и искрились обнажившиеся провода и платы.

– Нет!

На этот раз кричал Фрэнк, не сводя с Афины расширенных от ужаса глаз. Девочка-робот, не задумываясь, заслонила его от выстрела, хотя прекрасно должна была понимать, чем это грозит ей самой. И, тем не менее, она его спасла.

У Фрэнка помутилось в голове. Он смотрел на Афину и не знал, что делать дальше. Афина всегда помогала ему все понять, во всем разобраться. Он думал только о том, как много недосказанного осталось между ними. Затем тряхнул головой и глубоко вдохнул. Он справится с этим. Он не позволит Афине умереть. Он спасет ее, а потом они вместе спасут весь мир.

Фрэнк взял Афину на руки и побежал. Кейси поспешила следом.

– С ней все в порядке? – спросила Кейси, следя покрасневшими от слез глазами за тем, как из груди Афины продолжает сочиться черная жидкость.

– Мне нужно доставить ее в ремонтный модуль, – бросил через плечо Фрэнк. – Помнится, здесь был один, неподалеку от...

– Постой, Фрэнк.

Опустив взгляд, он увидел, что Афина открыла глаза и понимающе смотрит на него. Она знала, что спасти ее невозможно.

– Я отключаюсь, – сказала Афина, когда Фрэнк опустил ее на землю. Тело Афины подергивалось – это один за другим начали отключаться электрические контуры. – У меня начинается рассинхрон.

Это уже произошло, Афина потеряла синхронизацию. Слова, которые она произносила, больше не совпадали с артикуляцией ее губ. Голос Афины становился более механическим, лишенным человеческих обертонов. Афина заметила, с каким сожалением смотрит на нее Фрэнк, и на ее лице отразилось смущение.

– Не смотри на меня так, – сказала она. Теперь ее голос звучал совершенно ровно, без малейших интонаций. – Есть вещи, о которых я должна рассказать тебе перед концом... До того, как включится автоматизированная программа.

Фрэнк моргнул, в уголках его глаз блеснули слезы. Он знал, что сделает включившаяся автоматизированная программа. Она разрушит Афину.

Увидев, с каким состраданием смотрит на нее Фрэнк, Афина продолжила.

– Я – машина, – слабым голосом сказала она. – Я никогда не думала, что это плохо, пока не увидела твое лицо в тот момент, когда ты понял, что я робот.

– Я всегда знал об этом, – ответил Фрэнк, пытаясь шутить. Но по-настоящему улыбнуться у него не получилось.

Афина улыбнулась ему в ответ.

– Нет, не всегда. – Ее губы едва двигались, но голос по-прежнему звучал отчетливо. Затем вдруг раздался другой женский голос, записанный в электронных схемах. Казалось, что Афина вдруг превратилась в куклу чревовещателя. – Системный сбой. Активируются последние записи, сохраненные для Фрэнка Уокера. Разрозненные мысли рассортированы в порядке значимости и релевантности.

У Фрэнка перехватило дыхание. Лежащая у него на руках Афина обмякла. Теперь она могла только слушать. Слушать и наблюдать за реакцией Фрэнка на ее слова, записанные десятки лет назад. Сейчас они воспроизводились для него, и Афина надеялась, что этого окажется достаточно. Это будет ее прощанием.

– Запись от пятнадцатого сентября 1965 года, – произнес предварительно записанный женский голос. – Фрэнк Уокер смотрит на меня с таким выражением, которое сложно распознать. Я считаю своим долгом объяснить ему, что я говорящий андроид, но губернатор Никс полагает, что из-за этого эксперимент пойдет насмарку.

Внезапно из глаз Афины вырвался луч света, а затем в воздухе перед ней замерцали изображения. Включились визуальные воспоминания Афины. Они сменялись, словно кадры в ожившем фотоальбоме.

– Афина... – выдохнул Фрэнк, желая сказать ей намного, намного больше.

Она строго взглянула на него. Афина не могла больше говорить, но ее взгляд был достаточно красноречив – он призывал Фрэнка сохранять внимание.

– Но Фрэнк другой, – продолжил голос. – Меня беспокоит, что он может быть неприятно потрясен, когда обнаружит, что я не человек. У него есть потенциал. Я не хочу причинить ему вред. Он мой лучший рекрут... – Запись на секунду прервалась, затем продолжилась со следующего фрагмента, датированного октябрем 1965 года. – ...Когда я думаю о Фрэнке Уокере, у меня возникают необычные мысли. Я подозреваю, что в моем интерфейсе сопереживания появился дефект. Думаю, что должна сообщить об этом, но не стану этого делать. Не могу объяснить почему.