Земля, до востребования Том 1

В поведении Кертнера естественно сочетались непринужденность и желание подчеркнуть, что он польщен приглашением Теуберта, независимость богатого человека и признание идейного превосходства своего собеседника.

Даже в том, как Теуберт перечислял страны, где открыты представительства фирмы, был какой–то скрытый смысл. С особенным значением он упомянул о работе, развернутой в Испании, Норвегии, Австрии, Чехословакии, в Верхней Силезии и Данциге.

После выборов в Испании и прихода республиканцев к власти усложнилась обстановка, в которой там работает филиал «Центральной конторы ветряных двигателей».

Кертнер сказал, что предполагает вскоре выехать в Испанию по своим делам. Теуберт просил поставить его в известность о выезде. Чтобы быстрее войти в курс дела, Кертнеру будет полезно ознакомиться с тем, как организована работа в Испании. И размах работы там больше, чем в Норвегии, а руководители филиала — опытные партайгеноссен. Филиал находится не в Мадриде, а в Барселоне, это во всех отношениях удобно и намного ближе к фатерланду. Кертнер едва успел удивиться, как Теуберт пояснил:

— Да, намного ближе, поскольку «Люфтганза» поддерживает ежедневное воздушное сообщение Штутгарт — Барселона.

— Я хорошо знаю, что не во всех странах ветры дуют с постоянной силой и в нужном направлении, — сказал Кертнер. — Но пока в Италии будут дуть ветры, они будут приводить в движение ваши двигатели! Спрос на ветряные двигатели будет расти и расти. Разрешите посмотреть на дело с точки зрения близкого будущего. Так или иначе, каждый ветряной двигатель рождает энергию, энергия в любой форме служит прогрессу, а подлинный прогресс питается сегодня идеями и идеалами Великой Германии!

Герр Кертнер еще раз дал понять: он принял к сведению и то, что патрон ему говорит, и то, о чем патрон умалчивает. Вот почему Кертнер счел возможным закончить деловую беседу пустячной болтовней.

— Если бы мне предложили быть представителем фирмы ликеров и аперитивов, я бы отказался. — Кертнер поднял рюмку с ликером, поданным к черному кофе, и посмотрел ее на свет. — Недавно прочел про французского коммивояжера. Как он рекламировал товар? Каждый день поневоле выпивал с покупателями сорок — пятьдесят рюмок. Бесконечная дегустация, принудительная выпивка. Сердце не выдержало, и коммивояжер умер. За наше долговечное здоровье, герр Теуберт!

И он торжественно пригубил рюмку.

9

Письмо, подшитое к делу No 4457/к с грифами: «Совершенно секретно», «В одном экземпляре», «Хранить вечно».

«Милан, 25.3.1936 года.

Уважаемый Оскар! Сейчас в театре антракт, пользуюсь удобной минутой и повторно пишу насчет моей замены. Прошу рассматривать мои соображения о необходимости замены не как изъявление желания поскорее уехать отсюда и очутиться дома, где меня ждут жена и дочь. Подобное желание не покидает сердца, я не оригинален и не претендую на то, чтобы меня считали тонкой, изысканной натурой, большим патриотом и лучшим семьянином, чем другие. Все товарищи, работающие за рубежом, болеют этой болезнью, она называется «ностальгией». Однако не о симптомах болезни идет сейчас речь. Считаю опасным для организации мое излишне долгое пребывание здесь. Слишком много глаз следит за мной с враждебным вниманием. Уже не один раз я сталкивался на работе с довольно серьезными неприятностями. Двое из числа тех, кого я пытался втянуть в антифашистскую работу, не оправдали доверия. Не нужно понимать меня так: грозит какая–то конкретная и немедленная опасность. Может быть, такой опасности нет, по крайней мере, я ее пока не чувствую. Но зачем ждать, чтобы опасность, всегда возможная, обернулась бедой? Мне приходится без устали разъезжать, этого требует здешняя обстановка. На днях буду в Берлине. Прямой поезд сейчас не для меня, еду кружным путем. А есть поездки, которые, при неотступной слежке за мной, связаны с риском и для тех знакомых, к кому езжу в гости. Организация расширилась, и в этих условиях я не чувствую себя спокойным за всех, кто мне доверяет. Жаль потерять плоды усилий двух с половиной лет, плоды, которые еще могут принести большую пользу. Имейте также в виду, что по приезде нового товарища мне придется пробыть с ним два–три месяца, чтобы устроить его здесь хорошо (что совсем не так легко) и ввести своего преемника в обстановку весьма сложную из–за разбросанности и пестрого состава помощников. Вот мои соображения. Знаю, нелегко подыскать нового товарища, но именно поэтому настоятельно прошу вас обратить на мое письмо надлежащее внимание и правильно понять все его мотивы. Живу и работаю в предчувствии близкой военной грозы. С комприветом Этьен».