Земля: долгий путь вокруг

— Мы можем провести ночь здесь, среди целых туч комаров, или же подняться на сопку, там есть вода и комаров поменьше.

— Тогда поехали на сопку, — решил я.

Позже ребята сказали, что были удивлены, увидев нас одних — грязных, провонявших, перепачканных маслом, с разбросанными по обочине инструментами, ковыряющихся в моем мотоцикле. Они ожидали, что мы будем в трейлерах «Winnebago» и с целым полком ассистентов, как и полагается звездам.

Мы проехали дальше и встали лагерем, а чуть позже подтянулись группа поддержки и водители грузовиков.

Для Владимира работа закончилась. Он открыл бутылку водки и в мгновение ока, что называется, нажрался. Настало время веселиться. Бог мой, как же он напился!

Я в жизни ничего подобного не встречал.

На следующее утро Чарли вновь залился слезами, когда настало время прощаться с Владимиром. Они долго обнимались, а затем мы проехали по грунтовке почти шестьсот пятьдесят километров до Карамкена и разбили на ночь лагерь. Ох, и комаров там было — целые тучи.

Эти твари постоянно кружили вокруг нас и, кажется, проникали повсюду. Пока в котелке кипятилась вода, десять-пятнадцать насекомых залетели в него и теперь покачивались в воде, словно в джакузи. И на ужин у нас вместо приправы были вареные комары.

Утром мы встали рано и обнаружили, что палатки покрыты инеем, а изо рта во время дыхания идет пар. Стояла середина лета, однако подмораживало. Было 28 июня, мы на день опережали график и готовились проехать последние несколько километров до Магадана. Мы быстро позавтракали, собрались и в семь часов выехали. По дороге мы заметили самосвал, съехавший в канаву у обочины. Мы залезли на него, чтобы сфотографироваться, и только тогда поняли, что водитель до сих пор в кабине.

— Харошо? О’кей? — крикнул я бесформенной куче под одеялом: видна была лишь шерстяная шапочка.

— Нормалек! — последовал ответ и взмах рукой — мол, отстаньте.

Где-то километрах в восьми от Магадана я встал на пеги, замахал руками и начал орать во всю силу легких. Мы сделали это! Из Лондона через Европу и Азию до самого Тихого океана. Я ощущал себя Валентино Росси, выигравшим Мото Гран-при. Сейчас мне все было по плечу! Вскоре мы поднялись на сопку, и в долине внизу вдруг увидели Магадан. Я остановился у Маски Скорби — это памятник жертвам сталинских лагерей — и слез с мотоцикла, испытав настоящее потрясение. Мы с Чарли подошли к краю выступа, с которого открывался вид на Магадан, и присели. Положив подбородки на перила и болтая ногами, мы молча смотрели на город внизу и на море вдалеке. Последний раз мы видели открытое море, когда пересекали Ла-Манш, да и то ехали тогда по тоннелю на поезде. Теперь же перед нами простирался Тихий океан. Через несколько дней мы сядем на самолет, перелетим через океан в Америку, и самая трудная часть путешествия останется позади. В это верилось с трудом. Перед моими глазами предстала карта, и я мысленно перебрал события предыдущих одиннадцати недель. У меня это просто в голове не укладывалось. Мы пересекли на мотоцикле аж Европу и Азию. Это было слишком грандиозно, чтобы осмыслить прямо на месте, и мне подумалось, что наверняка все это дойдет до меня гораздо позже, уже после того, как я вернусь домой к жене и детям.

Мы с Чарли просидели так почти час, погрузившись в воспоминания о путешествии. Мы выдержали все испытания и сполна насладились приключениями, ни разу по-настоящему не сойдя с пути. Затем мы в последний раз в Азии сели на мотоциклы и покатили в Магадан. Когда мы остановились у гостиницы, я повернулся к Чарли и показал на свои часы на запястье:

— Знаешь, сколько сейчас времени?

— И сколько же? — спросил Чарли.

С 14 апреля, когда мы выехали из Лондона, мы неизменно мечтали о том, что отправимся в путь рано утром, будем ехать до середины дня, а затем поставим палатки, чтобы у нас было время осмотреться, немного порыбачить или погулять. За семьдесят шесть дней нам этого так ни разу и не удалось.

— Всего три часа, — ответил я. — Понимаешь? В самый последний день мы выехали рано утром и финишировали в три часа.

12. Слезы в шлеме: от Анкориджа до Нью-Йорка

Юэн: Аляска сильно нас разочаровала. Я ожидал, что Анкоридж окажется этаким романтичным сельским приграничным городком: деревянные домишки на главной улице да заплеванный аэропорт, где пол посыпан опилками. Однако это был вполне заурядный американский город — с супермаркетами, высотными зданиями, оживленными улицами и светофорами на каждом перекрестке. Мы так долго пробыли в дикой местности, где все богатства сводятся лишь к доброте да гостеприимству, что было довольно непривычно вновь оказаться там, где полно материальных благ. Два с половиной месяца мы наслаждались свободой от наиболее чрезмерных проявлений западного потребленчества, однако по прибытии в Анкоридж тут же соблазнились американским завтраком. Чарли давился гренками, а я яйцами «Бенедикт», а еще нам подали хрустящий бекон, апельсиновый сок и крепкий кофе.

— А ведь я даже не особо и проголодался, — заметил Чарли, уминая завтрак.