Земля: долгий путь вокруг

— Если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу, — заявила мама.

Наверное, она была права. Когда мы с Чарли заехали к ней во время нашей четырехдневной поездки по Шотландии (это была своего рода генеральная репетиция кругосветного путешествия), я показал ему витрину мотосалона, у которой провел множество часов, с вожделением таращась на тот простенький мотоцикл.

Чарли пытался поддразнить мою мать:

— Ох уж эти родители! Вечно все нельзя. А бедный мальчик так мечтал сесть на мотоцикл.

Но мама твердо стояла на своем:

— Ты не знаешь, каким он был в шестнадцать лет… Он почти наверняка где-нибудь грохнулся бы, и теперь вы не собирались бы вместе отправиться вокруг света.

— Меня вообще могло бы здесь не быть, — поддержал я.

— Так что, пожалуй, мы все-таки поступили правильно, — заключила мама.

— Конечно, правильно, можешь не сомневаться, — заверил ее я.

И это действительно так. Ведь к тому времени, когда я выпрашивал мотоцикл, я уже успел влипнуть в серьезную неприятность со стамиллилитровым четырехтактным мотоциклом, принадлежавшим Джорджу Карсону, нашему школьному лаборанту. Я играл Сганареля в школьной постановке одноименной пьесы Мольера. Во время перерыва на очередной репетиции я вдруг огорошил Карсона просьбой:

— Сэр, можно мне прокатиться на вашем мотоцикле?

— Конечно, можно, — ответил он, не подозревая, что я и понятия не имею, как на нем ездить.

Мотоцикл стоял на узкой дорожке сбоку от школьной столовой, одновременно служившей школьным актовым залом и театром. Мне удалось завести его ножным стартером, но у меня не получалось отжать сцепление, и двигатель глох три раза. С четвертой попытки я таки сдвинулся с места, понесся по дорожке и в итоге врезался прямо в стену, погнув колесо и сломав руль. Когда мистер Карсон увидел свой мотоцикл, я от стыда готов был сквозь землю провалиться. Счет за ремонт превысил 80 фунтов: это было целое состояние для пятнадцатилетнего мальчишки. Чтобы расплатиться с Карсоном, мне пришлось несколько месяцев работать мойщиком посуды и официантом в гостинице «Мюррэй-Парк».

Так что, когда родители отказались купить мне мотоцикл, умом я понимал, что они правы. Однако сердце мое тосковало по замечательной машине. По духу я уже был мотоциклистом — только вот у меня не было мотоцикла.

Где-то через год я покинул отчий дом, поступив в театральное училище, Я проучился год в городе Файф, а затем перешел в лондонскую школу музыки и драмы «Гилдхолл», где вскоре свел дружбу с Джереми Сприггсом, также страстно желавшим стать актером. Когда мне исполнилось девятнадцать, мы с Джереми поехали в Кембриджшир, к какому-то его знакомому, который жил в деревне. Там, в ветхом сарае, я обнаружил старый внедорожный мотоцикл. Он был сломан, двигатель лежал в полиэтиленовом мешке, детали валялись по отдельности. Но все же это был мотоцикл. Остальное не имело значения. Решив купить и восстановить его, я заплатил знакомому Джереми 150 фунтов. Когда мы привезли мое приобретение в Лондон, Джереми тут же отдал его в ремонт. Через несколько дней он сообщил мне, что машина восстановлению не подлежит. Я был в отчаянии и подозревал, что Джереми, наверное, рассказал обо всем моей маме. Небось он просто не хотел, чтобы я получил его: ведь если я разобьюсь, то вина ляжет на него. В общем, опять мне не удалось обзавестись мотоциклом.

Едва закончив «Гилдхолл» и поступив на работу, я отправился в мотосалон в Кентиш-Таун, что на севере Лондона. Я годами наведывался в эти салоны только для того, чтобы поглазеть на мотоциклы и все, что с ними связано. Я и по сей день с удовольствием просматриваю каталоги с перчатками и разными прибамбасами — своего рода байкерское порно. В том мотосалоне была выставлена стокубовая «Honda», ездить на которой мне позволяли мои автомобильные права. Я тут же купил этот мотоцикл и не разочаровался в нем. Я ездил на нем повсюду. На вечеринки, на пробы — куда угодно. Первое время я ощущал себя совершенно независимым. Мне больше не надо было ездить на метро. И одевался я теперь как настоящий мотоциклист.

Однажды я двигался в потоке, спускаясь с холма на Хампстед-Хит. Я был одет как типичный байкер: джинсовая куртка, косуха, открытый шлем с защитными очками. Я и вправду выглядел что надо. Меня догонял, по другой полосе движения, совершенно невозмутимый мотоциклист, одетый почти как я. Когда мы поравнялись, этот байкер-буддист кивнул мне через капот автомобиля — мол, как дела? Я кивнул ему в ответ. Загорелся зеленый, и мы тронулись. Когда поток поредел, буддист увидел, что, в то время как он сидел на большущем «Harley-Davidson», я корячился на крохотной «Honda». Его испепеляющий взгляд мог бы иссушить гранатовое дерево. Меня буквально сровняли с землей.