Земля и люди. Очерки.

У Венедикта Дмитриевича были на это свои, особенные соображения. Проездив полдня за агрономом, он дал этим самым понять — и ему, и другим, — что у каждого в хозяйстве свои, строго разграниченные функции: директор — это директор, а главный агроном — это главный агроном. Потратив однажды несколько часов на пустую, казалось бы, беготню, Венедикт Дмитриевич, как опытный шахматист, который ради выигрыша партии нередко жертвует фигуру, сберег много драгоценного времени в будущем.

«Стоило только взяться…»

Месяца два я не получал от Владимира никаких вестей. За это время был написан для журнала очерк, в котором я доказывал необходимость (и возможность) упорядочить рабочий день сельских специалистов. Однако где-то в глубине души у меня шевелился червячок сомнения: а не преждевременно ли ставить вопрос о семи-восьмичасовом рабочем дне для агрономов? Не являются ли такие хозяйства, как «Красная звезда» и «Веселый», лишь красивым исключением из общего правила? Не пойдет ли другим во вред слишком резкая перестройка, слишком решительная ломка привычного, устоявшегося ритма? Испокон веку крестьянин в теплое время года трудился в поте лица от темна до темна — без отпусков, без выходных. Испокон веку вслед за посевной начинались летние полевые работы, затем сенокос, а там — уборка, а за уборкой — осенняя пахота…

Может быть, не стоит заострять внимание на сокращении именно рабочего дня, а поставить вопрос по-другому: поговорить об уплотнении сроков сева, сенокоса, уборки, осенней пахоты? Можно и так. И тем не менее в любом случае не избежать разговора об организации труда сельских специалистов. Все упирается именно в нее. С нее и надо начинать. Собственно говоря, в моем очерке и шел разговор о том, что в совхозе, где работает Дроздов, в противоположность «Красной звезде» и «Веселому» никуда негодная организация труда, а все остальное — лишь следствие.

…Владимир объявился неожиданно: вскоре после Октябрьских праздников позвонил мне по городскому телефону. В Свердловске он оказался проездом. В «Красную звезду»:

— Интересно поглядеть своими глазами.

Прошло еще около двух месяцев. И вдруг как гром среди ясного неба:

Здравствуйте, Владимир Федорович!

Дела у нас в совхозе идут в основном неплохо, но самое интересное состоит в том, что теперь на работу мы все во главе с директором ходим к восьми утра, а в пять вечера — домой.

Конечно, это произошло не по мановению волшебной палочки. Было много споров, сомнений и возражений, причем весьма обоснованных. И даже сейчас, когда мы стараемся работать по-новому, нельзя наверняка сказать, чем все это кончится. Очень трудно с кадрами, еще трудней привыкнуть укладываться в восьмичасовой рабочий день. Но стараемся… Одно несомненно — работать стало теперь намного интересней.

Гончаренко Виктор Никифорович сейчас управляющий, дела у него в отделении идут хорошо.

Урожай в среднем по совхозу составил 17,3 центнера с гектара. План вспашки зяби выполнили. Семена в январе закончили чистить.

В марте мне сдавать кандидатский экзамен. Сижу, читаю по-немецки. Много играю на баяне.

Весной, накануне сева, получаю от Владимира еще одно письмо:

Вот так и живем мы все в совхозе, как я уже писал. Правда, есть и новости. Дело в том, что с 1 февраля и по 1 апреля я был за директора. Прежде всего мы перенесли наряд на утро, на 8 часов 45 минут. Пятнадцати минут вполне достаточно, чтобы обговорить с главными специалистами все дела на предстоящий день. В 5 часов вечера, как правило, уходим домой. Конечно, делать объективные выводы еще рано: ведь прошло только два месяца, но факты все же довольно обнадеживающие.