Земля и небо Водопьянова

В самом деле, прошло уже двадцать часов. За это время можно несколько таких радиостанций ввести в действие. В чем же причина?

А причина была в следующем: вышли из строя обе радиостанции — и та, что на самолете, и та, что предназначалась для дрейфующей станции.

Но зато сколько было радости потом, когда вечером в радиорубке острова Рудольфа раздались позывные Кренкеля: «Говорит Северный полюс! Вас слышу! Прошу отвечать!!!»

— По всему острову неслись возбуждающе-радостные восклицания «Сели!»

Однако как же проходили последние двадцать минут полета, когда прекратилась радиосвязь?

…Разговоры находившихся на борту смолкли. Внизу за иллюминаторами никакой видимости. Невольно думалось: «Как же лететь дальше при такой сплошной облачности, как же летчику удастся пойти вниз, ничего не видя?» И даже радостно произнесенные штурманом Спириным слова «Под нами полюс» еще не снимали этого вопроса с повестки дня. Но как только произнесены были эти слова, сидевшие в самолете увидели, как самолет был брошен чьей-то рукой в эту непроницаемую белую бездну. Все окутано густым серым мраком. Только летчику видно по приборам, с какой скоростью снижается самолет. Мгновение тому назад высота была тысяча восемьсот, а уже — девятьсот метров. Но по-прежнему ничего не просматривается внизу… Семьсот, шестьсот… С этой высоты рукой по-, дать до льдины… Минута остается… Шестьсот метров — это совсем немного… И вот, на счастье, прорвало завесу. Ликование вырвалось наружу, лица просветлели.

Летчики знают, как может не хватить нервов, выдержки, когда остается мгновение для выбора, в сущности, жизни или смерти. Нередко в таком жестоком выборе можно отступиться… Кто посмеет осудить? Попробуйте-ка сами произвести этот страшный опыт!

Настойчивость и выдержка Водопьянова… Любого из тринадцати человек, находившихся на борту, спросите! Каждый, конечно, мог подумать о худшем, но он верил в Водопьянова, ни на секунду не усомнился в нем…

Сквозь прорванную завесу стала различима местность внизу. Кругом — ледяные поля с голубыми прожилками разводьев. «Казалось, беспредельная поверхность океана вымощена плитами самых разнообразных форм и размеров, — отмечал Водопьянов. — Своими очертаниями они напоминали причудливые геометрические фигуры, вычерченные неуверенной детской рукой. Среди них надо выбрать самую внушительную, гладкую и крупную плиту-льдину».

И выбрал. «Недалеко от разводья, — рассказывал он, — мне бросилась в глаза ровная площадка. На глаз — метров семьсот длиной, четыреста шириной. Сесть можно. Кругом этой льдины огромное нагромождение льдов. Судя по торосам, лед толстый, многолетний».

Эта льдина и стала аэродромом, на ней обосновалась вскоре первая в мире дрейфующая станция, организованная Советским Союзом. Но это уже потом. Сейчас предстояло по всем правилам летного искусства «приледнить» самолет.

К Водопьянову подошел Отто Юльевич, спросил:

— Нашли?

— Да, — ответил Михаил Васильевич и показал глазами на льдину. — Вот эта, мне кажется, встретит нас гостеприимно.

Радист Иванов все еще продолжает исправлять рацию. Принимающее устройство работало, а вот передать сообщение о том, что самолет достиг Северного полюса, он не может. Одному ему сейчас не до полюса, все же остальные смотрят вниз.

Водопьянов направляет самолет вдоль площадки, осматривает ее еще раз. Момент подходящий, можно… Тут же подает команду Спирину, чтобы тот сбросил дымовую шашку: по дыму будет ясно направление ветра. Разворот. Заход против ветра. Снижение самолета еще на десяток метров. Теперь можно сбросить газ, штурвал медленно подтягивать на себя, чтобы машина опустила хвост. Вот уже хорошо видна твердая снежная поверхность. Приходится верить, что под ней достаточная толщина льда. Остается всего метр-полтора от земли. Тогда Водопьянов резко берет штурвал на себя. Самолет слегка вздрагивает, коснувшись колесами твердого снежного покрова. Водопьянов выключает моторы — все-таки не опрометчиво ли он уверился в достаточной толщине льда? Вдруг лед заскрипит под двадцатью пятью тоннами? Но все нормально. Сразу от души отлегло… Вновь включил моторы, теперь можно направиться к центру льдины.

Преодолев последние десятки метров, самолет остановился. Это произошло 21 мая 1937 года в 11 часов 35 минут.

Радость впервые оказавшихся на полюсе людей трудно передать словами. Вскоре весь мир будет пронизан этим сообщением, посыпятся поздравительные радиограммы. А пока радист готовится передать первое сообщение с Северного полюса. Оно такого содержания: