Земля, и все остальное — по списку

Дверь с грохотом захлопнулась и в глубине офиса жалобно звякнул колокольчик. Тявкнул ошалело и сразу же притих, словно кляпом ему рот заткнуло. Что делать, бесшумно сняться и рвануть, куда глаза глядят, прямо в багровый рассвет, а может быть и в закат, я уже не мог. Поэтому выждав, положенные (мною же — для успокоения раздёрганных чувств и расшатанных нервов) пять минут, я, осторожно приоткрыв дверь, чтоб не звенело, мышкой проскочил в холл, служивший одновременно и комнатой сбора оперативного состава и приёмной и кабинетом психологической загрузки. В холле было подозрительно тихо. Я нервно огляделся, представляя, как зверообразный телохранитель бесшумно вырастает у меня за спиной. Я поворачиваю голову и сталкиваюсь с его бессмысленной мордой. При таких габаритах им ещё и удаётся выглядеть ненавязчиво! Холл с моего в нем пребывания внешне выглядел как обычно, однако некие изменения в обстановке имели место быть. Неуловимые для старожила и легко заметные для новичка. Я принюхивался и присматривался, пока, наконец не понял. Цветовая гамма мебели и отделка стен. Вот оно. Все стало серовато-голубого цвета. Убаюкивающе-успокаивающие тона настраивали рутинное времяпровождение от восьми до шести с обязательным перерывом на обед. Питайтесь строго в отведённое для приёма пищи время и непременно, слышите, непременно тщательно жуйте. Черт подери, да что здесь случилось за моё отсутствие?

Я подхватил стул, перевернул и прочитал выдавленную на пластинке надпись: «олдскул хай-тек стиль, вторая половина двадцатого — первая треть двадцать первого века. Дизайнер-конструктор Моршанов С. В.» Босс впервые изменил своим пристрастиям в выборе мебели. Если подобное произошло и в остальном, следует ждать великих бурь и жестоких потрясений. Слегка контуженный увиденным, я уселся на препарированный Моршановым С. В. стул и стал обречённо ждать продолжения. Которое не замедлило последовать. Из кабинета босса проявилась новая секретарша, совершенно не похожая на привычный тип приватного референта шефа. Да, она была красива, да, она была высока и стройна ногами, да она носила мини юбку, только свободной она не была. На безымянном пальце правой руки секретарши гордо красовалось кольцо с нехилым розовым брильянтом, знак и свидетельство ее семейного статуса. Я почувствовал, как пол ощутимо дрогнул у меня под ногами и услышал далёкие раскаты приближающегося шторма. Секретарша, сев за свой стол, нажала кнопку интеркома и сообщила: — Борис Викторович, Карсавин ждёт в приёмной.

— Немедленно ко мне, — прорычал босс в микрофон и отключился.

— Откуда она меня знает, — подумал я, двигая в кабинет. Проходя мимо секретарши, я послал ей милую улыбку, которую секретарша, не дрогнув, проигнорировала. Значит, хорошего не жди.

Босс выглядел бледно. Весьма и весьма. Он маялся рядом с любимым креслом, в котором по-хозяйски расположилась начальственная дама. Двое из ларца, одинаковы с кон…, извиняюсь, с лица, утрамбовались на маленьком диванчике. При моем появлении они синхронно запечатлели мой непутёвый образ в блеснувших темно-зеркальных линзах солнцезащитных очков и, сразу же, утратив ко мне всякий интерес, продолжили напряжённо внимать речам находящегося под их неусыпным надзором тела. А тело, надо отдать ему должное было на уровне. Правда, в данную минуту оно многозначительно молчало, занятое перелистыванием очередного файла. Стопка разноцветных пластиковых прямоугольных папок находилась одесную от неё. Не доходя шагов двух до шефского стола, я вежливо тормознул и принялся маяться с боссом за компанию. Не люблю я такие двусмысленные ситуации. Чувствуешь себя хулиганом-двоечником на приёме у директора школы. Начальница, наконец, соизволила оторваться от бумаг. Полоснув по мне оценивающим взглядом профессионального гробовщика, она разрешила мне присесть. Телохранители, заслышав знакомый голос, немедленно развернули свои антенны в направлении источника звука. Я сел и сразу же из разряда подозреваемых переместился в разряд безусловно подозреваемых.

Госпожа расчётчица буравила меня не оставляющим надежды на снисхождение взглядом и в воздухе с треском проскочили слабые пока льдисто-синие разряды электричества. Напряжение нарастало. И пока гром не грянул, я пялился на расчётчицу, сгорая от тайного вожделения. Черт его знает, отчего, может от дыхания близкой и реально опасной опасности, моё естество решило не оставаться в стороне от намечающейся нешуточной дискуссии. У расчётчицы было тонкое, аристократическое, можно сказать, породистое лицо, и я представил, зримо представил, в деталях и мелочах, как…

Как расчётчица сказала: — Карсавин Денис Питиримович, «охотник за головами», детектив первого класса…

— Да, — сказал я, с усилием выдираясь из трясины нескромных фантазий, — а в чём, собственно, претензии? И что, собственно, вы здесь забыли?