Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства

Саул стал царем около 1020 г. до н. э., осно­вав свою столицу около Гивы, города на землях Вениамина, примерно в четырех милях к северу от Иерусалима. Понятно, что сам акт именования себя царем оказался для филистимлян провока­ционным и означал немедленную войну. Если при встрече с партизанскими группами филистимляне довольствовались мелкими стычками, то уста­новление монархии вызвало более активные дей­ствия.

Саул отреагировал так же быстро и решитель­но, как и в случае с Иависом Галаадским. Его сын Ионатан совершил отвлекающий набег на Гиву, находившуюся всего в пяти милях от сто­лицы Саула. Там стоял небольшой гарнизон фи­листимлян, и Ионатан, напав внезапно, уничто­жил его. Тем временем Саул занял мощную обо­ронительную позицию у Михмаса, в двух милях к северо-востоку от Гивы.

Разгневанные филистимляне, двинувшиеся против основных сил израильтян у Михмаса, сно­ва были внезапно атакованы воинами Ионатана. Потери оказались не столь уж велики, но филис­тимляне приняли маленький отряд Ионатана за большую армию и поспешно отступили. Для Са­ула это событие не было полностью удачным, поскольку все понимали, что львиная доля сла­вы в победе над филистимлянами принадлежит Ионатану.

Для монархии нет ничего необычного (даже в наше время) в существовании между правителем и его законным наследником соперничества и даже ненависти. Саул наверняка понимал, что если Ионатан станет слишком популярен, то лег­ко сможет свергнуть своего отца и занять трон. Посему Саул приказал казнить Ионатана за ка­кое-то несоблюдение ритуала, и только бурное недовольство армии заставило его отменить приказ. Тем не менее именно популярность в войсках и была особенно опасна, и подозрительность Са­ула к сыну усиливалась.

После битвы при Михмасе филистимлянам пришлось отступить, и внезапный просвет в судь­бе Израиля, видимо, вдохновил племена Иуды на бунт. На протяжении почти всей своей истории народ Иуды был под властью филистимлян, а теперь он с радостью поменял подданство и пе­решел к Саулу. Объединенная израильско-иудей­ская армия разгромила филистимлян при Сокхофе, городке в 15 милях юго-западнее Иерусалима, и вся Иудея оказалась под контролем израильтян.

Саул пошел дальше. Очистив от филистимлян земли Иуды, он двинулся со своей армией даль­ше на юг и провел победоносную кампанию про­тив амаликитян — кочевого народа, обитавшего к югу от Иуды и больше всех досаждавшего свои­ми набегами иудейскому населению. Это был са­мый ловкий политический ход из всех возмож­ных, поскольку Саул таким образом не только продемонстрировал иудеям из ближних мест свою силу, по и заслужил их благодарность, распра­вившись с наиболее опасным врагом.

Саул царствовал около двадцати лет. Это было трудное царствование, на всем протяжении которого постоянно велась война с филистимля­нами, и Саулу было чем гордиться. К 1005 г. до н. э. его внутреннее царство (нигде не доходив­шее до побережья, которым все еще владели фи­листимляне на юге и финикийцы — на севере) простиралось примерно на 180 миль с севера на юг, причем в самом широком месте составляло 70 миль.

Однако были в этом правлении и свои темные стороны. У Саула имелись внутренние враги, и главным из них был Самуил, возглавлявший партию пророков. Саул считал, что, будучи по­мазан на царство, он автоматически возведен и в сан первосвященника. Он пытался делать то, что положено первосвященнику, и совершать жерт­воприношения. Однако Самуил считал, что цар­ские обязанности Саула исключительно светские, а функции первосвященника должны оставаться в его ведении.

Страсти накалились до предела после победы Саула над амаликитянами. Саул захватил вождя амаликитян Агага, а также богатую добычу в виде крупного рогатого скота и овец. Саул, вероятно, считал разумным в качестве политического хода сохранить жизнь Агагу, а затем освободить его на выгодных для себя условиях. Разумным казалось и решение распределить награбленное между во­инами для поддержания энтузиазма в предстоя­щих сражениях. Однако старый Самуил, обла­давший высшей религиозной властью, полагал, что Агага лучше убить, а весь скот зарезать в ка­честве подношения богу, чтобы обеспечить его эн­тузиазм в предстоящих сражениях.

На этот раз Самуилу удалось настоять на сво­ем. Саул был унижен и, похоже, не собирался забывать об этом. Самуил благоразумно удалил­ся от дел, но с того самого момента партия про­роков ушла в оппозицию. Саул понимал, что вся­кий восставший против него теперь может рассчитывать на поддержку Самуила и той части населения, которая считала пророков святыми людьми или была оскорблена превосходством выходца из колена Вениамина.

Поэтому неудивительно, что Саул пребывал в депрессии и подозрительно относился к любому, кто, как ему казалось, становился в народе слиш­ком популярным. В первую очередь это относи­лось к Ионатану, но, кроме него, кое к кому еще.