Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства

Объединенное царство, которым теперь стал править Давид, в Библии названо просто Израи­лем, но царство это никогда не было по-настоя­щему объединенным. Израиль, занимавший се­верные две трети территории, всегда осознавал, что он более умудрен опытом, что в нем преоб­ладает городской образ жизни, что он больше по площади и богаче по сравнению с неотесанной Иудой. И для него было унизительно находиться под властью иудейской династии. Каждое его дей­ствие в последующие годы доказывало это, и луч­ше всего мы, видимо, выразим такое неполноцен­ное слияние двух частей народа Давида, называя это государство Израиль-Иуда.

Давид понимал, как сложно удержать два этих народа вместе, и пытался найти способ их объеди­нить. Ему казалось, что вряд ли можно оставлять столицу в Хевроне, поскольку нахождение царско­го двора в иудейском городе всегда будет напоми­нать израильтянам, что ими правит царь-чужеземец.

Поэтому взор его упал на город Иерусалим, подходивший в качестве столицы по целому ряду причин. Во-первых, он стоял прямо на границе Израиля с Иудой, но никому из них не принад­лежал. Со времен прихода израильтян в Ханаан, два столетия назад, Иерусалим всегда находился в руках ханаанского племени иевусеев. Они по-прежнему жили там и со своей почти неприступ­ной скалы с одинаковой легкостью отбивали все попытки израильтян, иудеев и филистимлян за­хватить город. Именно благодаря столь прочно­му положению он отлично подходил для столицы.

Но как же взять Иерусалим? Самоуверенные иевусеи были твердо уверены, что смогут сопро­тивляться Давиду так же, как сопротивлялись прежним врагам. И все-таки Давиду удалось за­хватить этот город. Как именно, точно неизвестно, ибо библейские версии на этот счет кажутся очень запутанными. Возможно, Давид отправил отряд своих воинов через тоннель водоснабжения, кото­рый беспечные иевусеи оставили без охраны.

Во всяком случае, Иерусалим пал и сразу же был сделан столицей Давидова царства. Ему суж­дено было оставаться столицей потомков Давида и в грядущие столетия и стать главным городом еврейского народа навсегда. Фактически ныне он является святыней для трех важнейших религий.

Почему филистимляне ни во что не вмешива­лись, неясно. Библия нам не рассказывает. Веро­ятно, Давид, непревзойденный знаток тонкой дипломатии, всячески успокаивал их на протяже­нии тех лет, что ушли у него на интриги по ов­ладению израильским престолом. Даже когда он стал править Израилем-Иудой, ему, должно быть, удавалось убедить филистимлян, что он по- прежнему их верный союзник.

Но как только он захватил Иерусалим, при­шлось положить конец притворству. Он стал заво­евателем и, заняв самую прочную позицию на всей внутренней части ханаанской территории, стал слишком силен, чтобы кто-нибудь мог поверить его заверениям в лояльности. Наверняка филистимля­не приказали ему оставить Иерусалим как залог своей верности им, и наверняка Давид, дойдя до развилки, где их пути наконец разошлись, отказал­ся. Это означало, что надо воевать.

Хотя для филистимлян было уже слишком по­здно. Им следовало нанести удар до того, как Да­вид занял Иерусалим. Теперь он стоял во главе народа, который с его помощью обрел гордость. Кроме того, у него была армия под командовани­ем чрезвычайно опытного Иоава и других обучен­ных им военачальников. В двух сражениях южнее Иерусалима Давид разгромил филистимлян.

Еще одной характерной чертой стратегии Да­вида было то, что он никогда не пытался сделать больше, чем мог по собственным расчетам. Он не пытался взять города филистимлян. Это, несом­ненно, обошлось бы слишком дорого и не стоило того. Лучше было оставить филистимлян в покое и предоставить им в определенной степени право на самоуправление. Тогда они послушно призна­ли верховную власть Давида, согласились пла­тить дань и даже присылать своих надежных воинов для личной охраны царя.

Теперь, когда у Давида была своя столица и ему удалось справиться с филистимлянами, он обдумы­вал следующий шаг в объединении своего состоя­щего из двух частей царства. В столице необходим был объект всеобщего поклонения. С тех пор как филистимляне полстолетия назад разрушили Си­лом, у израильских племен не было главного свя­тилища. Но это вовсе не означало, что у них не было религии. Каждая община имела собственное место — священный холм или священную рощу, — где свершались необходимые обряды, которые дол­жны были принести плодородие земле и стадам и спокойствие людям. Однако такая религиозная де­централизация была в высшей степени опасна. Не­возможно сплотить людей в критический момент для обороны всей страны, если они озабочены в первую очередь защитой местных святынь.