Земля королевы Мод

Я не смотрела Ленке в лицо. Я смотрела на свои руки, лежащие на столе. И вдруг увидела, как они сами собой сжались в кулаки. И увидела, что Ленка тоже это заметила. Льщу себе надеждой, что я усмехнулась вдогонку ситуации не менее цинично.

Какие страсти, боже ты мой!

* * *

Несмотря на высокий коэффициент интеллекта и хорошо развитое логическое мышление я, как уже упоминалось, человек простой и незамысловатый. При любой возможности действовать напрямую, я так и действую.

Открыв записную книжку на странице «Светка», я последовательно позвонила ее первому и второму мужьям. У Светки есть много полезных «светских» (и от слова «свет» и от слова «Светка») контактов, поэтому у меня для нее отведена специальная страничка. Все ее мужья аккуратно пронумерованы. Пустого места на страничке осталось еще приблизительно на три замужества. Если учитывать, что теперь у всех деловых людей есть мобильники, то, пожалуй, на два. С обоими Светкиными бывшими мужьями я договорилась об одном и том же: я встречусь с ними на удобной для них территории и покажу одну вещь как бы из мира искусства. Они скажут мне, что думают по этому поводу или, может быть, посоветуют человека, который сможет разобраться. Израэль Наумович, естественно, пригласил меня к себе, а с Романом я договорилась встретиться в кафе в центре города.

Потом я опять достала из кошелька недавно использовавшуюся карточку и, так как была середина дня, позвонила по рабочему телефону. Назвалась секретарше и она меня сразу же любезно соединила с шефом.

– Вадим Викторович, здравствуйте, это Анжелика Андреевна вас беспокоит. Не могли бы вы ответить мне на один вопрос? – я допускала, что секретарша могла слушать наш разговор. Вадим, наверное, тоже это допускал, потому что быстро предложил:

– Анжелика Андреевна, мы могли бы встретиться в удобное для вас…

– Нет смысла отнимать ваше время. Всего один вопрос: зачем, по какому поводу вы встречались с Федором Кривцовым за несколько дней до его гибели?

Вадим молчал очень долго и глубоко. У меня даже возникла абсурдная мысль о том, что он куда-то ушел от телефона и вообще из своего кабинета, не положив трубки.

Когда он наконец ответил, голос его прозвучал глухо и устало.

– Анджа, я никогда не встречался с Федором Кривцовым. Вы сами что-то такое себе придумали и поставили это между нами, как предлог и повод, чтобы расстаться. Потому что на самом деле вы просто боитесь. Боитесь жить, боитесь чувствовать. Вы мне очень нравитесь, Анджа, уже много лет, но с этой вашей особенностью я, увы! – ничего не мог и не могу поделать.

Если он не думает о секретарше, то я уж и тем более могу о ней забыть – решила я.

– Все это звучит очень красиво и благородно, Вадим, но, мне кажется, вам следует знать, что вас вместе с Федором и вашу машину видел и запомнил приятель Федора… И не вздумайте его искать и пытаться заткнуть ему рот, он успел многим рассказать о своих наблюдениях, так что это не поможет… К тому же события развивались и дальше!

– Анджа, мне жаль! – с прежним выражением повторил Вадим. – Я не знаю, что за чепуху вы сейчас городите, но – мне жаль! Вас… да и себя тоже. Всего доброго.

Он положил трубку, а я сидела у телефона и смотрела на кнопки с черными цифрами. Если Вадим играет, то в нем умер гениальный артист.

Настроение у меня улучшилось. Ну почему Ленка считает, что Алина и Сережа не могли провернуть все это самостоятельно, а Вадима – просто аккуратно подставить? В конце концов, всегда и везде выясняется, что старшее поколение недооценивает молодежь…

* * *

– Никаких дел, пока вы, Анжеликочка, не выпьете моего чая с кексиком.

Израэль Наумович полагает, что так, как заваривает чай он, его не заваривает больше никто на свете.

«Евреи! Не жалейте заварки!» – цитирует по этому поводу Светка.

Я охотно верю в исключительные заварочные способности доброго старика, но, к сожалению, не могу их оценить. К заварке у меня всего одно требование: чтобы окрашивала кипяченую воду в желтый, не переходящий в коричневый (горько!) цвет. Тот же Израэль Наумович презрительно называет предпочитаемый мною напиток – «писи сиротки Хаси».

Разумеется, у меня и мысли не было нарушить предложенный ритуал. «Чай с кексиком» для Израэля Наумовича – возможность поговорить, что-то узнать о Светке, что-то рассказать о себе профессионально внимательному и вполне доброжелательному слушателю.

За чашкой чая я, как могла подробно, рассказала Израэлю Наумовичу о текущей Светкиной жизни. Не обошла и проблему экстракорпорального оплодотворения. Никаких угрызений совести по поводу своей болтливости я не испытывала, так как Израэль Наумович – полноценный член Светкиной «семьи», и к тому же ничего и никому не перескажет. Всяческие тайны и секреты хранятся в его седой голове надежно, как в сейфе.

– Ох, ох! Что это вы такое говорите, Анжеликочка! Разве ж это теперь так можно?! – заволновался Израэль Наумович. – А не опасно для Светочки? А ребеночек с двумя головами не выйдет? Какая задача… какая ответственность… и все на девочку! Разве ж можно такое решить?!