– Вы утверждаете, что кругосветное плавание на современной 10-12-метровой яхте при нормальном финансировании и оснащении доступно сейчас любому средней квалификации яхтсмену, что это давно уже не геройство. Так?
– Совершенно точно. Недаром теперь такого рода предприятия всячески усложняются. То это походы через «ревущие сороковые широты», то заходы в полярные области, то два витка вокруг света в одном плавании и т.д. А пора героев-одиночек прошлого века с их стандартным, вернее классическим маршрутом «Гибралтар – туда, Суэц – обратно», – эти времена прошли.
В первом плавании мне встретились 23 человека, которые шли вокруг света, и только четверо собирались писать книги, да и то, скорее, для себя. За рубежом это действительно давно уже никого не впечатляет и давно уже не героизм. Тем более – не тема для книги.
– И что же делать журналистам в эпоху дегероизации яхтенных капитанов? О ком писать, если налицо кризис жанра?
– Земля остается яркой и загадочной, и о ней нужно рассказывать – занимайтесь популяризацией знаний об океанах и материках.
– Но для этого нужно, чтоб журналисты выходили в море или чтобы яхтенные капитаны брались за перо.
– И то, и другое происходило неоднократно. А для меня в этом смысле примером служил мой коллега Едрик Прусак, поляк, профессиональный музыкант, хозяин и капитан 14,5-метровой яхты «Серенада». Они с женой, сыном и дочерью шли вокруг света, и я их встретил в океане трижды – на Таити, Паго-Паго и Фиджи, где он лечил меня от ожога ноги. Так вот, Едрик снимал и писал для финского ТВ, отправляя кассеты с сюжетами о плавании из каждого порта (в каждом следующем порту его уже ждал гонорар). Супруга Едрика была корреспондентом женских журналов, а дети посылали репортажи в детские издания, вели дневники, делали фото. Вот это и есть деятельная, как вы говорите, любовь к морю и путешествиям.
– А что вы скажете о коллегах-одиночниках, в рассказах которых бушуют «многоэтажные волны» и у яхт отваливаются кили?
– Все это, конечно, имеет право на жизнь, так как время от времени в море случается. А что касается книг и журналов, то все зависит от чувства меры у пишущего, потому что нередко страшилки сочиняются для нагнетания «драматизму».
– Именно так: «драматизму»?
– Ну да – именно так. Потому что с истинным драматизмом в яхтинге сейчас проблемы… Ведь даже вокруг легендарного мыса Горн чилийские и аргентинские владельцы прогулочных судов возят туристов. В обе стороны.
– Несколько слов на Вашу любимую тему: парус и туризм в Дагестане.
– Мне уже не раз приходилось говорить, что российские, в частности, прикаспийские города и порты разительно отличаются от зарубежных приморских городов отсутствием на море парусов и яхт. Почти полным! Махачкала в этом смысле очень характерна и показательна: подходя к родному порту, я не обнаружил ни одного паруса, кроме своего собственного. Такая картина в других концах света, где мне приходилось бывать, во-первых, очень редка, во-вторых, свидетельствует о каком-то неблагополучии в стране. Это же ненормально, когда люди, живя у моря или океана, не ходят по нему под парусом, не ловят рыбу или не купаются.
– Какой вид неблагополучия, на ваш взгляд, характерен для нас?
– Скорей всего, бедность, нестабильность, неуверенность в завтрашнем дне. Людям хватает испытаний и потрясений на берегу, на суше, и за ними незачем отправляться в море. Вдобавок водный спорт – это дорогой спорт. Порой очень дорогой. И далеко не каждый может себе позволить им заниматься.
– Такое впечатление, что из всего многообразия водных видов спорта вы имеете в виду один – парусный.
– Действительно, водных видов спорта очень много, их даже не все сразу и вспомнишь. Во-первых, это все виды плавания, в том числе подводное и фигурное, прыжки в воду, водное поло, все виды гребли, все виды водно-моторного спорта, включая водные лыжи. И, наконец, парусные дисциплины, начиная от виндсерфинга (доски с парусом) до крейсерских яхт, способных пересекать океаны. Я еще не назвал всякие экзотические виды вроде гибрида водных лыж с парапланом или ныряния на большую глубину…