Земля лишних. Том 1

Я устроился поудобней, прицелился в пулеметчика, в грудь. С "Эйкогом" можно так целиться, а вот с открытым прицелом нельзя. Какая у всех бойцов главная ошибка в бою с противником, заметным лишь по пояс, на расстоянии от двухсот метров? Целятся под срез мишени. Только вот на стрельбище мишень на двухстах метров - ростовая, вот ей и надо "под срез". А если туда поставить грудную? Вот, вот! Прицел брать так надо, чтобы как будто под срез ростовой фигуры метишь, иначе выше пуля уйдет. Сколько так бывало, когда с двух сотен противник из окна огонь ведет, почти не скрываясь, а в него попасть не могут. А не могут потому, что целиться надо ниже окна, эдак на полметра. А вот даже малократная оптика такие вопросы снимает. Подвел треугольник красненький, вписаный в силуэт грудной мишени, куда надо, и жми на спуск.

Так я и сделал. Пулеметчик только дернулся и завалился. Я сразу огонь на главного, тоже в грудь. Купола синие в красном тумане исчезли - "глейзерами" я стреляю, хлоп - и внутри фарш, даже "контроль" потом не нужен будет. Остальные сообразили, что их убивать начали, один к пулемету в другую машину метнулся, а остальные назад, за колесами залегать.

Пулеметчик даже схватиться за "миними" не успел, как я ему в спину три "глейзера" вогнал, одиночными. Швырнуло его вперед, боднул он головой турель, и затих. Остальные из-за колес по моему бугру огонь открыли, сверху ветки с кустов посыпались. Я частыми выстрелами загнал их обратно за колеса. И тут богиня войны и правосудия в дело вступила. Захлопали слева выстрелы, равномерно, как часы ходики. Хорошая стрельба, уверенная, такую даже на слух определить можно, как гвозди забивают. Увидел я, как за одним колесом лужа крови по дороге расплывается. Рассчитали еще одного, попадание в башню или в артерию. За другим колесом кто-то дергается, помирает видать. А еще один с криком в траву назад побежал, мы его с двух стволов одновременно достали. Он как бежал, так и рухнул вперед, не пикнув.

Тихо стало. Мы тоже не шевелились. Но больше никакого шевеления вокруг не было.

– Бонита, прикрывай. Прием.

– Принято. Прием.

– Отбой связи.

Перекинул я магазин на второй, спаренный, приподнялся на колено, стволом "сто третьего" вокруг повел. По прежнему тихо. Поднялся, медленно пошел по средней линии между костром и дорогой, поглядывая в обе стороны. Приклад от плеча не убирая, в постоянной готовности упасть траву и откатившись, выпустить в нужную сторону вог из подствольника и засыпать это место пулями.

– Как слышишь? Наблюдаю движение в траве, на один час, направление на раздвоенное дерево.

– Принял.

Я резко упал на колено, вновь прижал приклад к плечу плотней, навел подствольник на кривое дерево с двойным стволом, метрах в семидесяти впереди себя. В одном месте трава шевелилась, но кто в траве - мне не было видно, там что-то вроде небольшой ложбинки. И, похоже, что по дну ложбинки влево от моего направления движения кто-то пытался ползти. Я приподнялся с колена, взял на прицел шевелящуюся траву. Ползти здесь мог кто угодно, от зверя до уцелевшего бандита, или выживший из горящего пикапа, потому что одному человеку скрыться в густой высокой траве этих низинок особого труда не составляло.

Медленно, приставными шагами пошел к этой ложбинке, не сводя с нее светящегося красного шеврона марки коллиматора. Шевеление затихло. Я остановился. Забросить вог в эту канаву сейчас, с пятидесяти метров, для меня труда не составляло, но мне не хотелось рисковать тем, что там окажется, например, раненый из горящего пикапа. Но, с другой стороны, края ложбинки из-за травы просматривались плохо, и толковый стрелок вполне мог с такого расстояния срезать меня очередью, скрытно приподняв ствол над ее краем.

– Бонита, как видишь место шевеления?

– Вижу чисто. Держу. Прием.

– Внимательно. Попытаюсь принудить проявить себя. Прием.

– Принято. Прием.

Сделал еще с десяток шагов вперед, затем еще. Увидел прижатую в стороны траву. Точно, кто-то лежит вдоль канавы, прижавшись к земле. Крикнул по-русски и по-английски:

– Вы обнаружены! Встать! Руки держать над головой. При любом лишнем движении открываем огонь.

Никакого результата. Если придвинусь ближе, а тот, кто в канаве, лежит на спине, направив оружие в эту сторону - превращусь в идеальную мишень. Но еще несколько шажков вперед и вправо сделал, стараясь зайти со стороны, противоположной направлению движения того, кто был в канаве, выйти ему больше за спину.

– Считаю до трех. На счет три бросаю гранату в канаву!

Это тоже на двух языках. Неожиданно послышался женский голос, крикнувший по-английски:

– Не стреляйте! Я выхожу!

– Руки держать над головой, встать на колени!

– Не стреляйте!

Трава зашевелилась, показался чей-то светлый затылок с короткими стрижеными волосами, плечи, обтянутые черной майкой.

– Руки держать на виду!

Это уже только по-английски, русский отбросил.