Земля мечты. Последний сребреник

Спичка догорела до самой его кожи, но он и не шелохнулся и позволил язычку пламени обжечь его, будто ему это даже понравилось.

– Очень впечатляет, – сказала Хелен, снова посмотрев на погубленное полотно. – Почему бы тебе не поджечь свою рубашку и не сгореть вместе с ней?

– Я могу сжечь всех нас, – сказал он и зажег новую спичку, поднес пламя к растерзанному полотну. Оно вспыхнуло, и огонь стал распространяться, поедая недописанную картину, вспыхивала засохшая краска.

Хелен сделала полшага к мольберту. Картина уже была уничтожена, но Хелен это мало волновало. Ее волновал дом. Пиблс вполне может сжечь их всех в точном соответствии со своими словами. Но она остановилась. Она не даст Пиблсу того чувства удовлетворенности, которое он испытает, видя, как она гасит пламя. К тому же он, вполне вероятно, отчасти брал ее на испуг. Он слишком много говорил. Пытался напугать, произвести впечатление. Очки на нем сидели косо, волосы были растрепаны, и если бы до этого дошло, она могла бы избить его до потери сознания. До одного из подсвечников она легко могла дотянуться. Она могла бы схватить его и убить Пиблса одним хорошим ударом, потом скинуть его вниз. При этой мысли ее сердце забилось сильнее, она почувствовала, как дрожь охватывает ее тело. Она ненавидела такие вещи.

Пиблс ухмыльнулся, глядя на нее.

– Испугалась?

Хелен ничего ему не ответила. Она пристально смотрела на него, словно пытаясь понять природу его необычного поведения. Таким взглядом можно было свести его с ума. Она уже опробовала на нем этот взгляд, давая таким образом понять ему, что прекрасно осознает его прискорбное безумие, «видит его насквозь», как сказал бы Скизикс.

Пиблс смотрел на свой новый палец, неуверенно шевеля им. Этот палец вырос из его ладони как-то наперекосяк, как отросший луч морской звезды. Его улыбка на мгновение сникла. Он чиркнул еще одну спичку, нагнулся и поджег веточки в кувшине, раздул пламя и бросил туда птичий потрошок – то ли желудок, то ли печень. Потом вытащил серебряную иголку из своей куртки и проколол свой новый палец, протянул руку Хелен, чтобы она увидела. Она смотрела на него с каменным лицом. Он проколол палец еще раз, потом еще и еще. Кровь из него не текла. Он ухмыльнулся, словно гордясь собой, и проколол соседний палец, потом сдавил его, держа над кувшином, но ничего не произошло. Следующий прокол тоже не дал никаких результатов. И тогда, обуянной внезапной яростью, он принялся колоть как попало все свои пальцы, но в них, казалось, не было крови. На его лице мелькнуло выражение изумления и страха, но быстро превратилось в неожиданное выражение отвращения и отчаяния. Он вонзил иглу в ладонь, выдавил капельку крови на обгоревшие веточки.

С шипением и шкварчанием из веточек поднялось облачко дыма, сгустилось над кувшином, принялось вращаться и словно пульсировать в неподвижном воздухе чердака. Потом стали образовываться неотчетливые формы. Воздушные картины пустились перед ней в пляс: овца с раной в шее, голова насекомого, виселица с повешенным человеком со связанными руками. За этими фигурами она видела ухмыляющееся лицо Пиблса. Ужас охватил Хелен, лицо выдало ее страх. Она кинулась вперед, пинком отбросила дымящиеся веточки к стене и принялась затаптывать их.

Пиблс удивленно вскрикнул, потом вскочил и, бросившись на нее, вонзил иглу в ее предплечье. Хелен вскрикнула и отскочила в сторону, хотя боли и не ощутила. Игла застряла в мощном шве ее куртки, и когда Хелен метнулась в сторону, игла выскользнула из руки Пиблса. Его словно начало корчить от ярости. Он стоял с открытым ртом и будто ощупывал зубы языком. Его грудь вздымалась. Он взял еще одну спичку, неудачно попытался зажечь ее о ноготь, потом вытащил из кармана рубашки коробок, выкрикнул проклятие и трясущимися пальцами чиркнул спичку о терку.

Хелен теперь находилась не рядом с люком, она стояла у окна, выходящего на улицу. Отсюда дотянуться до подсвечника она не могла. Полотно на полу сгорело дотла. Она огреет Пиблса стулом – вот что она сделает. Она разобьет стул в щепки о его маленькую голову. Она…

Но прежде чем успела сделать хоть что-то, он поднес спичку к видавшей виды муслиновой занавеске. Занавески – одна, другая, третья сразу же занялись пламенем. Он попятился к люку, на ходу зажигая новую спичку и оглядывая комнату в поисках еще чего-нибудь горючего. Он увидел подранный угол скатерти, накинутой на стол, стоящий на краю мебельной свалки. Пиблс поднес спичку к скатерти, дождался, когда пламя заплясало на столешнице, принялось облизывать ножки стула, стоявшего на ней. Он внезапно нагнулся, злобно усмехнулся Хелен и потянулся к задвижке на люке. Он собирался оставить ее здесь. Он собирался спуститься, запереть люк снизу и оставить ее здесь.