Земля мечты. Последний сребреник

– Да, конечно. Твоя мисс Флис. Я за ней наблюдала. Ты знаешь, что она разговаривает сама с собой – болтает что-то неразборчиво. Я думаю, она все ненавидит. Всех в равной мере. Она клянет свои волосы, и этот дом, и вас – детей, и погоду, и этот жалкий бульон, который готовит внизу на кухне. И она клянет саму мысль о том, чтобы приготовить что-нибудь повкуснее. Она одно ненавидит с такой же силой, как другое, а по-настоящему опасной ее делает то, что она не знает об этом. Помяни мои слова, дитя. Она даже малейшего понятия об этом не имеет. Как и твой парень со спичками. Они уверены, что и ты полна ненависти, что мир состоит из грязи. И это дает тебе преимущество. Они не могут тебя понять. Твои картины выводят их из себя. И то, что этот ваш, толстенький, любит поесть, тоже сбивает их с толку. И он часто смеется, верно? Все вы смеетесь от удовольствия. А это, вероятно, их совсем бесит. Они довольно опасны, но есть люди и похуже их, можешь не сомневаться. Они хотят пробить окно из этого мира, чтобы пробраться в следующий. Но они и его сломают. Они глупы. И это делает их невыносимыми, верно?

Хелен кивнула. Они и в самом деле были невыносимы. Она не узнала ничего такого, чего бы уже не подозревала сама. Но и подтверждение своих мыслей получить, так сказать, со стороны, тоже было неплохо. Она слишком много времени отдавала тому, чтобы казаться им веселой. Она знала об этом теперь и знала раньше. Но им от этого не было и никогда не будет никакой пользы. Их жизнь походила на существование машин, собранных слабоумными пьяницами. И все же быть веселой, прикладывать усилия было так же легко, как открыто объявлять войну. По крайней мере, так было когда-то. На сей раз Пиблс сильно ускорил события.

– Прошу прощения, мадам, – сказала Хелен. Миссис Лэнгли погрузилась в нечто подобное летаргии. Она словно парила на грани сна. К тому же она стала почти прозрачной, словно вместе с котами соскальзывала куда-то, почти ничего из своих проблем при этом не решив. – Одежда – она в том сундучке?

– Конечно, дорогая, – ответила миссис Лэнгли.

И вдруг сердце Хелен ёкнуло. Великан из моря. Джимми вернулся домой. Конечно же. Они ведь нашли его ботинок, разве нет? И очки, и запонку, и кристаллик из карманных часов. Одному богу известно, будет ли какое-то добро, если она скажет мертвой женщине, что ее живой муж вернулся с другой стороны. Но она не могла хранить эту новость в себе. Миссис Лэнгли внимательно слушала ее, наклонив голову, с надеждой в глазах. А потом покачала головой.

Это был не Джимми, сказала она Хелен. Джимми не носил очков. И часов у него не было. Никогда. Время для него не имело никакого значения. Он и его друзья-художники это особенно подчеркивали. Они всё знали про время, говорили они, и карманные или наручные часы не должны были их ограничивать. А запонки! Миссис Лэнгли не смогла сдержать смеха. Он и его друзья с юга презирали запонки. Они, вероятно, и манжеты ненавидели, если уж об этом зашла речь. Хелен нашла вещи какого-то другого человека. С другой стороны на сей раз пришел вовсе не Джимми.

Она секунду-другую не сводила взгляда с Хелен, словно предполагая, что та подняла этот разговор про запонки, чтобы не нести одежду Джимми к бухте, хотя и обещала сделать это. Но в этот момент Хелен встала и пошла за сундучком, почти непрерывно задавая вопросы миссис Лэнгли, так как опасалась, что та исчезнет, не объяснив про норы суслика, про Джимми, про «другую сторону» и все остальное. Их разговор мало что прояснил, он только сделал тайны еще таинственнее. Единственное, в чем появилась определенность, так это в том, что у Джека и Скизикса замечены те же странности, что запутали Джимми.

Хелен удалось немного растолкать мебель так, чтобы можно было вклиниться в пространство за шкаф к сундучку. Места за платяным шкафом было немного больше, чем перед книжным, так что ей не пришлось ползти по полу под столами и стульями, как Джеку. «Ее Джеку». Она смущенно улыбнулась, а потом, как ни старалась, не могла объяснить себе эту улыбку. Она нашла сундучок – старинное изделие из кожи и дерева с тяжелой крышкой на петлях. Она на секунду задумалась о правой и левой ручках, потрогала обе, поняла, что держит правую, которая словно сама приподнялась к ней в ладонь. Ключ и в самом деле оказался под правой ручкой, был подсунут под кожаный клапан.

– Я не понимаю про норку суслика, – сказала она миссис Лэнгли, засовывая ключ в скважину.

– Что такого ты не знаешь про норки сусликов, дитя? Когда мне было столько, сколько сейчас тебе, они были повсюду. Они изрыли своими ходами весь сад.

– А как Джимми мог попасть в такую нору?

Хелен откинула крышку и увидела внутри что-то вроде деревянной коробки без верха, коробка занимала приблизительно половину пространства сундучка, и в ней, как и говорила миссис Лэнгли, лежала мужская одежда и пара тяжелых ботинок.