Земля мёртвых душ

Ближайшие трое суток ушли на обустройство и стирку-помывку, после чего потянулись унылые однообразные дни, когда мы с нетерпением ждали вечера. Традиция литературных посиделок, прерванная во время водного пути, возобновилось. Мальчишки жадно слушали истории чужого мира, двое мужчин увлекались не так серьёзно, но меня не перебивали. А когда я, говоря языком "Тысячи и одной ночи", прекращала дозволенные речи, следовало требование новой истории. Я смеялась и выдвигала встречное требование аналогичного содержания, получая взамен какую-нибудь легенду из летописей княжества или историю о приключениях богов и героев беловолосого народа… Семь вечеров. Семь самых лучших вечеров моей жизни прошли на продуваемом всеми ветрами дунайском берегу, в компании, которую я не выбирала, но которая фактически стала мне семьёй. Особенно дети… Начало нашего знакомства с Энгитом ознаменовалось его подростковыми фокусами в стиле "не хочу!" и "не буду!", а сейчас? Сейчас парень слушает мои пересказы с упоением, какое я сама испытывала в его возрасте, читая Сабатини и Жюля Верна. Не сомневаюсь, что у него перед глазами возникают образы морских сражений иного мира, невиданные здесь громадные корабли под фантастическими парусами бороздят океаны и открывают новые земли, путешественники в поисках человека с неслыханным здесь именем капитан Грант огибают земной шар, а где-то глубоко под водой плывёт невероятная лодка "Наутилус"… В неполные пятнадцать мир кажется прекраснее, чем он есть. Энгит ещё успеет в нём разочароваться, но у него хотя бы останутся воспоминания о мечтах, навеянных моими рассказами. То, чего тысячи лет были лишены дети этого мира — светлой мечты — у него будет в избытке. И Инген тоже вырастет на иномировых сказках, где главное не умение швырнуть в собрата по Дару заклятие посильнее, не излупить дуру-жену покрепче, а дружба и взаимовыручка. Быть может, они передадут отсвет этой мечты своим собственным детям и внукам, и этот мир станет хоть капельку лучше? Не знаю.

Начало одиннадцатого дня нашей стоянки было самым обычным: проснулись, позавтракали и занялись своими делами. Дойлен одобрил мою идею, прикрываясь плотным магическим фоном, поэкспериментировать с маломощными заклинаниями. Но сперва следовало ознакомить его с моими исследованиями. Предыдущие семь дней я показывала ему свои записи. Суть построения заклинаний принципиально от программирования не отличалась, а Дойлен далеко не дурак. Ухватил сходу, хотя ни разу не программист. Сейчас стоило обсудить некоторые теоретические моменты, а делать это в битком набитом колдунами лагере… Не поручусь, что кто-то из соседей не всадил в днище фургона подслушивающий амулет, прикрытый маскирующими чарами; ведьмаки просто обожают делать друг другу пакости и вызнавать чужие тайны. Мы и так создавали сферу тишины минимальных размеров, накрывающую только наши головы, но вообще-то это было утомительное занятие — поддерживать плетение нестандартных размеров. Хоть слишком больших, хоть слишком маленьких. Потому мы пошли погулять за пределы разросшегося до неприличия временного города. В дубовую рощицу, что невесть как разрослась посреди степного климата на берегах Дуная. Но разговор почему-то сразу зашёл на тему, далёкую от магических экспериментов.

— Красиво, — сказала я, стараясь отвлечься от не слишком весёлых дум. Холодный ветер заставил нас обоих снова одеться в меха. — В моём мире тут дубы не растут, во всяком случае, сами по себе.

— Здесь вообще интересное место, — Дойлен был, в отличие от меня, в благодушном настроении, и поэтому мы шли под ручку. Прямо как благородное семейство. — Старая летопись гласит, что когда-то в незапамятные времена в этих местах не было моря. Здесь стояли прекрасные города, вокруг были богатые домены, маги и ведьмаки ещё обладали огромной силой…

— …а трава была зеленее, и девушки красивее, — улыбнулась я. — Прости, перебила тебя. И что случилось с этим краем?

— Насчёт девушек — не знаю, сейчас тоже как будто не уродины, — Дойлен оценил юмор нашего мира, хохотнул и в своей фривольной манере приобнял меня. — Но если хочешь знать, что случилось с этими местами… Летопись говорит о землетрясении, которое разрушило перешеек к югу отсюда. Морские воды хлынули в плодородную долину, уничтожая на своём пути всё живое. Говорят, с того времени по берегам нового моря встречаются долины, заполненные вонючей чёрной грязью, а глубины моря безжизненны — там до сих пор гниют трупы погибших людей и зверей… Тебе не интересно?

— Интересно. Просто я задумалась… У нас в этих местах на морском дне находят вещи, которые говорят о том же. Даже теория есть, что здесь не было моря… Как странно — миры разные, история людей другая, а земля… Здесь земля — та же.

— А люди?

— И люди в сущности те же, — призналась я. — Подлости больше… или это мне так кажется, потому что тут её никто не маскирует. Подлецы уже у власти, зачем им маски, согласись.

— И я тоже подлец?

— Нет.