Земля надежды

Джону следовало бы проявить выдержку, но он не мог ждать. Жестом он показал охотникам «идите вперед», и от катастрофы его спасло только мастерство охотников. Они физически были не способны рвануться вперед, обратить стадо в паническое бегство и потерять его. Они не могли сделать это даже для того, чтобы унизить дюжину англичан. Они не могли сделать это точно так же, как Джон не смог бы выкосить грядку с цветущими тюльпанами. Их мастерство доказывало себя, даже если им и хотелось поозорничать. Они не подчинились торопливым командам Джона и отступили, ожидая, пока обеспокоенные головы не опустились снова к траве, а трепещущие уши не успокоились и не перестали поворачиваться и вздрагивать.

Джон снова показал рукой «идите вперед». И на этот раз они медленно пододвинулись чуточку ближе, как будто одно их угрожающее присутствие могло заставить оленей подвинуться к реке.

Охотники были правы. Глубинное понимание между оленями и повхатанами таково, что оленю не нужно их слышать, ему не нужно их видеть. Голова самца снова поднялась, и он решительно пошел по тропе, которую когда-то протоптал фермер от маисового поля к причалу, оленихи с оленятами пошли за ним.

Джон махнул рукой «вперед, вперед!». Вожак пошел быстрее, а охотники поспешили за ним. И тогда, как будто они могли ощутить возбуждение еще до того, как услышали или увидели, олени поняли, что их преследуют. Они запрокинули головы, вращая темными влажными глазами, и пустились рысью, потом перешли на легкий галоп, а потом ринулись вниз по недлинной грязной дорожке, по которой могли двигаться только гуськом, к обманчивой безопасности причала, простиравшегося в реку, как дорога в рай.

Воины тоже побежали, преследуя стадо, каждый на бегу безупречным плавным жестом уже готовил стрелу к выстрелу, в то же самое время танцуя вокруг поваленных деревьев и перепрыгивая через бревна.

Джон на ощупь попытался достать стрелу из колчана, второпях уронил ее, поднес руку к бедру, чтобы достать другую, и обнаружил, что колчан во время бега оторвался. Джон был безоружен. В порыве нетерпения он отбросил лук в сторону, но его ноги побежали еще быстрее.

Олени все еще бежали по тропинке, охотники продирались сквозь густой лес, двигаясь с той же скоростью, что и стадо. Погоня велась в быстром темпе, охотники были силой, следовавшей за стадом, гнавшей стадо вперед, точно туда, куда хотел Джон, — к деревянной дамбе, уходящей в реку.

— Да! — закричал он.

Охотники выскочили из-за деревьев, в форме идеального полумесяца, стадо превратилось в сплошную массу мечущихся рыжевато-коричневых рогов, глаз и голов, и их гулко топочущие копыта оказались заперты внутри круга бегущих людей.

— Давай! — заорал Джон, чувствуя, как в его душе поднимается величайшая страсть к оленям и к охоте.

Он почувствовал огромное желание убить оленя и таким образом завладеть и им, и этим моментом навсегда — моментом, когда Джон руководил охотничьим отрядом и взял свою добычу.

Но как раз в то самое мгновение, когда этот момент наступил, когда первая олениха прыгнула на причал и тут же поскользнулась на предательских досках, когда стрела пропела в воздухе и пронзила ее бьющееся сердце, как раз тогда, когда все остальные были готовы следовать за ней, один молодой олень увернулся и рванул вправо, на открытую дорогу вдоль берега, к свободе. Потом и еще один, увидев внезапное ускорение бега сотоварища, последовал за ним.

И в эту долю секунды Традескант увидел, что его западня из охотников не держится, что его стадо оленей будет потеряно, рассыплется, как ртуть из кубка алхимика, и убежит вдоль берега вниз по реке.

— Нет! — завопил он. — Нет! Мой олень!

И в этот момент он не думал ни о Сакаханне, ни о своей гордости, ни об уважении Аттона и других воинов. Сейчас он весь был нацелен на то, чтобы его план сработал, чтобы его прекрасная стратегия была выполнена полностью и чтобы ни одно улепетывающее, приводящее в ярость животное не смело испортить ему самый прекрасный миг охоты.

— Нет!

И сразу же оказалось, что он мчится огромными скачками, съедающими пространство, бежит так, как не бегал никогда в жизни, для того чтобы закрыть разрыв в цепи загонщиков, обогнать первого охотника справа, остановить оленя, убегающего из его кубка, из его великолепного кубка, полного оленей.

Аттон, держа стрелу на тетиве, услышал вопль англичанина и увидел, как тот понесся огромными, стремительными скачками вниз по склону холма, его волосы стелились позади него. Открыв рот и даже позабыв о настоятельных требованиях охоты, он смотрел, как англичанин заорал «Нет!», и пока кричал, обогнал одного, другого, а потом и третьего охотника и бросился к разрыву в цепи загонщиков.

Внезапное появление Джона вызвало панику в стаде. Вместо того чтобы ускользнуть по открытому пути, они повернули назад и столкнулись с кольцом охотников. Им некуда было бежать, кроме как на скользкий причал, в реку.