Земля надежды

— Ради мира в королевстве и свободы народа я ничего не буду говорить о юрисдикции суда, — ясным голосом заявил он.

И снова в речи его не было и следа заикания.

— Если бы я больше думал о своей жизни, нежели о мире в королевстве и о правах и вольностях своих подданных, я бы вступил в конкретную полемику и, возможно, смог оттянуть страшный приговор. У меня есть что сказать, и я хотел бы быть услышанным прежде, чем приговор будет вынесен. Я хотел бы высказаться перед обеими палатами, прежде чем будет объявлен приговор.

— Что? — изумленно спросил Джон.

— Что он себе думает? — прошептал Александр. — Он наконец собирается предложить мир? Какое-то соглашение?

Джон кивнул, не сводя глаз с короля.

— Посмотри на него, он думает, что нашел решение.

Брэдшоу начал было отказываться, настаивая на том, что суд решительно настроен против проволочек, когда вдруг заговорил один из членов суда, Джон Даунс.

— Неужели у нас каменные сердца? Разве мы не люди? — требовательно вопросил Даунс.

Двое судей по обеим сторонам от него попытались заставить его замолчать.

— Я должен выступить против этого, даже если я погибну! — прокричал Даунс.

Кромвель, сидевший впереди него, обернулся с лицом, потемневшим от ярости.

— Вы с ума сошли! Неужели не можете сидеть спокойно?

— Нет, сэр! Я не могу молчать!

Он заговорил еще громче, так, чтобы его слышали все в зале.

— Я не удовлетворен!

Джон Брэдшоу обозрел шестьдесят восемь членов суда, увидел с полдюжины нерешительных лиц, дюжину тех, кто явно желал бы оказаться где-нибудь в другом месте, пару десятков иных, кого понадобится заново убеждать в правильности происходящего, и объявил, что суд удаляется на совещание.

Король вышел первым. Походка его была легка, голова высоко поднята, слабая улыбка триумфатора играла на лице. За ним, тихо переговариваясь друг с другом, потянулись члены суда, явно выбитые из колеи этим последним предложением. Когда в дальнем конце зала суда распахнули двойную дверь, в помещение ворвался поток свежего холодного воздуха, и часть зевак ушла.

Джон и Александр остались на своих местах.

— Я не уйду, — сказал Джон. — Клянусь, он избегнет палача. Они вернутся с готовым соглашением. Ему снова удалось сделать это.

— Спорить не буду, — ответил Александр. — Он легко может проделать это снова. Члены суда кажутся неуверенными, Кромвель выглядит так, будто готов поубивать их всех. Он обратил их в бегство.

— Как ты думаешь, что они сейчас делают? — спросил Джон.

— Надеюсь, Кромвель не будет зачищать суд,[36] — задумчиво проговорил Александр. — А то вдруг решит избавиться от Даунса и его сторонников? Он ведь уже проделал такое с парламентом, почему бы не повторить такое и здесь?

Джон уже готов был ответить, как двери в конце зала захлопнулись — обычный сигнал к возобновлению работы суда. Затем вошел слегка улыбающийся король с видом человека, играющего роль, абсурдно легкую для него, чтобы принимать ее всерьез, и уселся в свое красное кресло. Затем появились судьи. Даунса среди них не было.

— Его здесь нет, — быстро сказал Александр. — Это плохо.

Лицо Джона Брэдшоу было таким же мрачным, как и у Кромвеля. Он объявил, что суд не принимает более никаких отлагательств. Созыва палаты лордов и палаты общин не будет. Суд приступит к вынесению приговора.

— Но небольшая отсрочка на день или два может принести королевству мир, — прервал его Карл.

— Нет, — сказал Брэдшоу. — Мы не будем откладывать решение.

— Если вы выслушаете меня, я смогу дать удовлетворительные ответы на все ваши вопросы здесь и удовлетворить пожелания моего народа после, — любезным тоном сказал король.

— Нет, — отрезал Брэдшоу. — Переходим к вынесению приговора.

Король выглядел ошеломленным, он никак не ожидал, что судьи откажутся от искушения прийти к соглашению. На некоторое время он откинулся в своем кресле назад, и Джон мог сказать, судя по сосредоточенному выражению его лица и по тому, как он слегка барабанил пальцами по подлокотнику, что король думал о другом плане, о другом подходе.

Наступил звездный час Джона Брэдшоу. Он начал декламировать речь, держа ее в руке. Он читал достаточно медленно для того, чтобы все пишущие для журналов могли записать все, что он говорил. Он перечислил традиционные обязанности парламента и обязанности короля, он заявил, что короли должны нести ответственность за свои преступления. Во время длительных перечислений юридических тонкостей волнение в толпе все нарастало, но в конце концов Брэдшоу подошел к главному. Он объявил, что король, подняв оружие против своих подданных, тем самым нарушил договор между королем и его народом. Король обязан защищать свой народ, а не нападать на него.

— Прежде чем вы огласите приговор, я хотел бы сказать несколько слов, — прервал его король.

— Но, сэр, вы не считаете нас законным судом, значит, мы не обязаны выслушивать вас.

Король осел в своем кресле. А тем временем Брэдшоу подал знак секретарю суда.

— Карл Стюарт, как тиран, изменник, убийца и враг отечества, присуждается к смертной казни через отсечение головы от туловища.

В молчании шестьдесят семь членов суда встали.