Земля надежды

На следующий день, едва рассвело, всадники продолжили свой путь. На этот раз поехали немного помедленнее, так как у Олавы от непрерывной тряски сильно разболелась рана. Она молчала весь вчерашний день, но во сне так стонала, прижимая руку к боку, что мужчины поневоле догадались в чем дело и решили завтра сбавить темп, ничего не объясняя Олаве. Когда небо стало темнеть и на горизонте появилась алая полоска заката, путники спешились и занялись приготовлением ужина, отъехав из предосторожности подальше от тропы в густой лесок, заросший до самых ветвей деревьев папоротником. Здесь они развели костер, поджарили двух подстреленных по дороге куропаток, с удовольствием поужинали приготовленной на огне пищей и решили лечь спать, как вдруг их потревожили чьи-то приближающиеся голоса, которые говорили по-английски.

Путники быстро затушили, забросав ветками, костер и, взяв лошадей за уздечки, стали углубляться в лес. Пытаясь быстрее и подальше уйти от британцев, Джек с друзьями не заметили, как вышли на большую поляну, а когда огляделись вокруг, было уже поздно — здесь устроился на привал целый отряд английских солдат, и некоторые из них уже повскакивали с мест, целясь в путников.

Джек с товарищами оказались в кольце: сзади подходили солдаты в небольшом количестве, а спереди был целый отряд. Вдруг Патрик неожиданно поднял руки вверх и, повернувшись к своим товарищам, быстро сказал:

— Прыгайте на лошадей и скачите прочь, я задержу их! Спасите Энни!

Затем он повернулся к солдатам на поляне и громко произнес:

— Не стреляйте! Мы здесь по поручению майора Дурсля!

Джек, не теряя времени, толкнул к лошади Олаву, вскочил сам и помчался прочь, отводя от лица хлеставшие ветки деревьев. Привыкшая во всем слушаться Джека, Олава неслась за ним, хотя сердце ее обливалось кровью: что будет с Патриком, когда его обман обнаружится? Время сейчас трудное, расстреливают без суда и следствия всех, кого заподозрят в чем-то против британских войск.

Вслед им летели пули, но слова Патрика сделали свое дело: солдаты стреляли мало и, в основном вверх, для острастки, не целясь в беглецов. Еще несколько минут, и они были далеко.

Между тем Патрика окружили со всех сторон суровые лица. Многодневный поход утомил солдат, от ежедневной тряски на лошадях они были измучены, и поэтому мало кто в отряде был в хорошем настроении. Толстый брюнет закричал:

. — Эй, парень, давай-ка объясни, при чем тут майор? Учти, он сейчас очень зол — от него девка сбежала, за которой он две недели гонялся и нас загонял. Так что давай не темни!

Так как ирландец продолжал молчать, толстяк грубо толкнул его и заорал в самое ухо:

— Тащи его в форт, пускай Дурсль сам с ним разбирается!

Через час Патрик был доставлен к майору Дурслю, который, увидев Патрика, чрезвычайно обрадовался и, приблизив свое крысиное лицо к ирландцу, цинично рассмеялся:

— Странная у вас семейка, О Конелл, доложу я тебе. Сестрица твоя от меня только вчера сбежала, а ты тут как тут. Вы с Энни боялись, что я заскучаю в одиночестве? Как хорошо, что ты посетил наш форт! Теперь у меня есть замечательная наживка, на которую я поймаю твою сестру как рыбку!

Патрик, руки которого сзади были связаны толстой веревкой, рванулся к майору, но тот ловко ударил его ногой по коленному суставу, и молодой человек рухнул на пол, корчась от боли.

Майор Дурсль подошел к нему и, щуря свои маленькие глазки, цвета гнилого яблока, процедил:

— Но прежде чем я поймаю Энни, я позабавлюсь с тобой. Забавы у меня весьма специфические, и тебе вряд ли понравятся. Ты у меня будешь… зайчиком, а я — охотником. Если будешь резво прыгать, останешься жив. Вот такая игра! Сейчас и начнем… Эй, кто-нибудь, отнесите этот мешок костей во двор!

Двое подскочивших солдат подхватили Патрика под мышки и потащили его наружу, где, хорошенько встряхнув, поставили на ноги. На крыльцо вышел майор с пистолетом. Хищно улыбаясь, он стал объяснять ирландцу:

— Я буду стрелять тебе по ногам, а ты будешь прыгать как маленький рыженький зайчик. Если, конечно, не хочешь стать инвалидом, — добавил он, видя, как гордо вскинул свою непокорную голову пленник.

Патрик понял, что если он не будет прыгать, майор прострелит ему ноги, и тогда он не сможет ходить. Поэтому при первом же выстреле молодой человек подпрыгнул как можно выше, несмотря на странную боль в колене.

Второй выстрел попал ему в плечо. Охнув, Патрик схватился за него, из-под пальцев заструилась кровь. Он воскликнул, морщась от боли:

— Что вы делаете, вы же говорили, что будете стрелять по ногам!

Криво улыбаясь, майор ответил:

— Я подумал, что ты можешь разнообразить нашу игру прыжками в сторону. Но ты, видно, как все ирландцы, тугодум и не сообразил вовремя отпрыгнуть! Сам виноват! Попробуем еще раз!

Через час окровавленного Патрика втащили в сарай и бросили на охапку колкой старой соломы. У него, кроме плеча, были прострелены правая ладонь и бедро.

— Посадите его на хлеб и воду, — приказал майор Дурсль подбежавшему Пинкорну.

— Но, майор, после такой потери крови при эдаком рационе питания он протянет ноги, — рискнул возразить сержант.