Земля незнаемая. Сборник

– Чтобы растопить лед и переработать металлы, нужна энергия и немалая. Откуда вы ее собираетесь взять?

Альфа, закряхтев от неловкости, забарабанил пальцами по столешнице:

– Э-э, коллеги, поставьте себя на мое место и мерзее не почувствуете. Дело в том, что при планировании полета мы знали – случиться может всякое. Поэтому, самая большая тайна сегодня – склад с ядерным топливом на средней технической палубе.

– Конечно, это не бог весть что, но мы сможем запустить резервные ядерные реакторы. Эти реликтовые установки безотказны, в них просто нечему ломаться. Один из них будет обслуживать собственные нужды, четыре – заводы по переработке минералов и получению топлива. Получив топливо, мы запустим основные генераторы.

Черт его знает, что произошло, не то люминофоры стали светить ярче, не то чуть потеплело в зале – все задвигались, стали переговариваться. Альфа даже коротко звякнул сигналом. Продолжил:

– Самая серьезная проблема – пища. Концентраты подходят к концу, да и хорошо, что это за пища, так, отсрочка от голодной смерти. Еду мы можем взять только на найденной планете, причем такую еду, какой отродясь не знали ни мы, ни два поколения наших предков. Аборигены употребляют в пищу натуральное мясо, – тихий стон пронесся по залу, – но эта вполне невинная задачка тянет за собой длинный хвост проблем морально-этического порядка.

***

На балконе третьего этажа было замечательно: подувал прохладный ветерок, вымахавший клен давал благодатную тень – спасение от дикой, совершенно, августовской жары. На табуретке – запотевшая бутылка чешского пива, закусочная тарелочка с крупными креветками под майонезом. Дивное, чудное время отдыха и уединения – жена с ребенком уехала к родне. В глубине маленькой комнатенки внушительно мерцал выхоленный компьютер – все готово к творческому процессу. Алексей предвкушал. Это было самое приятное. Потом начнется головная боль: отработка сюжета, мучительные поиски конструкции рассказа и выплеснется, наконец, он целиком. Маленькие завершающие подчистки и «горшок зазвенит» – совершенное произведение.

Нечто раздражало, мешало и перебивало ощущение собранности и готовности. Что-то там, внизу. Какое-то нешумное, но настороженное движение. Крайне раздраженный Алексей приподнялся. У ворот детского садика с романтическим и затасканным названием, не то «Ромашка», не то «Ручеек», стояли, тихо урча, моторами, машины местного управления МЧС и «неотложки». Толпились, молча, спасатели и омоновцы.

Начальник управления МЧС тихо переговаривался со своими замами. Алексей резко свистнул. Начальник управления, в прошлом лихой комбат, поднял голову.

– Николай Палыч, что случилось?

Подполковник сердито махнул рукой. Все ясно, пропал сюжет. Алексей натянул штаны, схватил камеру и посыпался вниз: шевелись, газетная кляча. – Что произошло?

– Ни черта не поймешь. Позвонила какая-то баба: дети, дети. Воет, ничего не добьешься. Сейчас выставим оцепление, будем смотреть. Вроде все тихо, на террористов и маньяков не похоже.

– Палыч, давай-ка я зайду. Я человек цивильный, может, у меня ребенок здесь. Я абсолютно ничего не знаю, велела жена ребенка забрать, ну я и зашел.

– Ага, а случись что с тобой, потом мне отдуваться?

– Палыч, там дети, кто про меня вспомнит.

– Давай тихонько, ждать, действительно, нечего.

Вестибюльчик с трогательной выставкой рисунков тонул в полумраке. У настенного телефона, на детском стульчике, сидела крупная тетя с белыми от ужаса глазами. Алексей наклонился к ней, тихонько спросил:

– Что случилось?

Тетя только молча трясла головой.

– Где заведующая?

Тетка, утирая полой белого халата слезы, прорыдала:

– Она тоже…

Вот курица. Алексей прислушался. Где-то в глубине здания перекатывались веселые детские голоса. Может тетя того… Выглянул в дверь, махнул рукой:

– Палыч, давай сюда!

Тот же самый раздраженный голос спросил:

– Господи, ну какие еще могут быть морально-этические проблемы? Мы несчастные, полумертвые скитальцы, не представляющие для планеты никакой опасности. Везде принято оказывать помощь попавшим в беду путешественникам, здесь, кстати, тоже.

Альфа какое-то время пристально смотрел на говорившего. Взгляд его стал жестким, голос резким и отрывистым:

– Любезные мои, я понимаю, что все вы измотаны до предела, однако перестаньте ныть и уподобляться примитивным дикарям. Хочу напомнить вам, что вы люди широко образованные и стоящие на неизмеримо высокой ступени развития по сравнению со здешним населением. Посему, пораскиньте-ка мозгами…

Он потер глаза, несколько секунд помолчал, собираясь.