Земля, о которую мы разбились

– Джейн, – пробормотал я. Она стояла в дверях с плюшевым мишкой в одной руке и подарком в другой. – Какого черта ты здесь делаешь?

Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но затем ее взгляд вернулся к Люси.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она с ядом в голосе. – Что ты здесь забыла?

– Я… – начала Люси, но я видел, что ее нервы слишком напряжены, чтобы она могла произнести хоть слово.

– Джейн, что ты здесь делаешь? – повторил я.

– Я… – ее голос задрожал, совсем как у Люси. – Я хотела увидеть свою дочь.

– Твою дочь? – выдохнул я, потрясенный тем, что ей хватило наглости не только вернуться в мой дом, но еще и произнести эти слова.

– Грэм, мы можем поговорить? – попросила Джейн. Ее взгляд метнулся к Люси, и она прищурила глаза. – Наедине?

– Можешь говорить в присутствии Люсиль, – сказал я.

Кажется, и без того израненное сердце Люси пыталось перенести новый удар.

– Нет, все в порядке, – сказала она. – Я уйду. Все равно в цветочном магазине еще полно работы. Я только возьму свое пальто.

Когда она проходила мимо меня, я схватил ее за руку и прошептал:

– Тебе не обязательно уходить.

Она медленно кивнула.

– Я думаю, что будет лучше, если вы поговорите наедине. Я не хочу создавать еще больше проблем.

Люси слегка сжала мою ладонь и отдернула руку. Схватив пальто, она молча вышла из дома, и комната сразу погрузилась в темноту.

– Чего ты хочешь, Джейн?

– Прошел уже год, Грэм. Я просто хочу ее увидеть.

– С чего ты взяла, что имеешь право видеться с ней? Ты бросила ее.

– Я испугалась.

– Ты повела себя как эгоистка.

Она поморщилась и поерзала на месте.

– И все же ты должен позволить мне увидеть ее. Я ее мать. Это мое право.

– Мать? – прошипел я, чувствуя, как все мое нутро наполняется жгучим отвращением. Чтобы быть матерью, недостаточно просто родить. Быть матерью – это значит кормить своего ребенка посреди ночи. Быть матерью – значит спать рядом с кроваткой, потому что твой ребенок болен и тебе нужно следить за его дыханием. Быть матерью – это знать, что твой ребенок ненавидит плюшевых мишек. Быть матерью – значит всегда быть рядом.

Джейн ни секунды не была матерью.

Она была незнакомкой для моего ребенка. Она была незнакомкой для меня. Незваной гостьей в моем доме.

– Тебе лучше уйти, – сказал я, потрясенный ее уверенностью в том, что она может вот так просто вернуться в нашу жизнь.

– Ты спишь с Люси? – ее вопрос совершенно ошарашил меня.

– Прости, что? – я чувствовал, как гнев зарождается где-то в моем животе и медленно поднимается к горлу. – Ты бросила свою дочь год назад. Ты ушла, оставив лишь паршивую записку. И ты думаешь, что у тебя есть право задавать мне такие вопросы? Нет, Джейн. Я не буду тебе отвечать.

Джейн расправила плечи, и хотя она достаточно уверенно стояла на своих каблуках – ее голос едва заметно подрагивал.

– Я не хочу, чтобы она была рядом с моим ребенком.

Я подошел к входной двери и открыл ее.

– Прощай, Джейн.

– Я твоя жена, Грэм. Тэлон не должна быть рядом с Люси. Она токсичный человек. Я заслуживаю…

– Ничего! – закричал я, достигая предела гнева, паники и отвращения. – Ты ничего не заслуживаешь.

Она пересекла черту, использовав слово «жена». Она зашла еще дальше, попытавшись очернить Люси – женщину, которая осталась рядом. Но хуже всего, что она считала, будто может решать, как должна расти Тэлон.

– Убирайся! – снова закричал я. В эту секунду Тэлон начала плакать, и я тяжело сглотнул.

Я вырос в доме, где постоянно кричали, и я не хотел такого для своей дочери.

– Пожалуйста, уходи, Джейн, – сказал я низким голосом. – Просто уходи.

Она вышла на улицу с гордо поднятой головой.

– Подумай о том, что ты собираешься делать, Грэм. Если ты захлопнешь эту дверь, значит, нам придется бороться. Если ты захлопнешь эту дверь, значит, будет война.

Не раздумывая ни секунды, я ответил:

– Мои адвокаты свяжутся с твоими.

С этими словами я захлопнул дверь.

Глава 28

Люси

– Лирика вернулась в город, – сказала я, торопливо входя в «Сады Моне», где Мари украшала витрину.

Она взглянула на меня и слегка кивнула.

– Да, я знаю.

– Что? Когда ты это узнала?

– Я видела ее два дня назад. Она заходила к Паркеру, чтобы поговорить. – То, как эти слова легко и беззаботно слетали с ее языка, сбивало меня с толку. Кто-то забрал мою сестру – моего самого любимого человека во всем мире – и подменил ее.

Что случилось с моей Мари?

– Почему ты мне не сказала? – спросила я, чувствуя боль в груди, когда мое сердце начало раскалываться на части. – Мы же виделись вчера.

– Я хотела упомянуть об этом, но наш последний разговор не очень хорошо закончился. Ты убежала, – сказала она, поднимая вазу и переставляя ее к окну. – И что странного в том, что она вернулась? Здесь ее семья, Люси.

– Она бросила их на целый год. Она оставила своего новорожденного ребенка в отделении интенсивной терапии, потому что была эгоисткой. Тебе не кажется, что она не может вот так просто вернуться в жизнь Грэма и Тэлон?

– У нас нет права голоса, Люси. Это не наше дело.

Мое сердце разбивалось вдребезги, а Мари вела себя так, словно ей все равно.