Земля обетованная

Но чтобы действительно закрыть тюрьму, мы должны были решить, что делать с 242 заключенными, содержавшимися в Гуантанамо на момент моего вступления в должность. Многие из них были плохо обученными боевиками низкого уровня, которые были случайно захвачены на поле боя и практически не представляли угрозы для Соединенных Штатов. (Сама администрация Буша ранее отпустила более пятисот таких заключенных на родину или в третьи страны). Однако небольшое число заключенных Гитмо были сложными оперативниками Аль-Каиды, известными как особо ценные заключенные (ОВЗ), как Халид Шейх Мохаммед, один из самопровозглашенных организаторов терактов 11 сентября. Люди из этой категории обвинялись в прямой ответственности за убийство невинных людей, и, насколько я понимаю, освобождать их было бы опасно и аморально.

Решение казалось очевидным: мы могли бы репатриировать оставшихся заключенных низшего уровня в их родные страны, где они будут находиться под наблюдением своих правительств и медленно реинтегрироваться в общество, и отдать под суд в американские уголовные суды тех, кто занимается ВВД. Но чем больше мы изучали этот вопрос, тем больше препятствий встречали. Например, когда дело дошло до репатриации, многие задержанные низкого уровня прибыли из стран, которые не имели возможности безопасно справиться с их возвращением. Фактически, самый большой контингент — девяносто девять человек — был из Йемена, грязной бедной страны с едва функционирующим правительством, глубокими племенными конфликтами и единственным наиболее активным отделением "Аль-Каиды" за пределами Федерально управляемой территории племен Пакистана (FATA).

Международное право также запрещало нам репатриировать задержанных, которые, как мы полагали, могут подвергнуться жестокому обращению, пыткам или быть убиты своим собственным правительством. Так было в случае с группой уйгуров, содержавшихся в Гитмо: представители мусульманского этнического меньшинства, бежавшие в Афганистан из-за жестоких, многолетних репрессий в родном Китае. У уйгуров не было реальных претензий к Соединенным Штатам. Пекин, однако, считал их террористами, и мы почти не сомневались, что им грозит жестокий прием, если мы отправим их в Китай.

Перспектива привлечения HVD к суду в американских судах была, пожалуй, еще более сложной. Во-первых, администрация Буша не придавала большого значения сохранению цепочек доказательств или ведению четких записей об обстоятельствах, при которых были захвачены задержанные, поэтому досье многих заключенных были в беспорядке. Кроме того, некоторые из ХВД, включая Халида Шейха Мохаммеда, подвергались пыткам во время допросов, что делало неприемлемыми не только их признания, но и любые доказательства, связанные с этими допросами, в соответствии с правилами обычного уголовного судопроизводства.

Чиновники администрации Буша не считали все это проблемой, поскольку, по их мнению, все заключенные Гитмо квалифицировались как "незаконные вражеские комбатанты", на которых не распространяется защита Женевских конвенций и которые не имеют права на гражданский суд. Вместо этого для рассмотрения дел администрация создала альтернативную систему "военных комиссий", в которой американские военные судьи определяют виновность или невиновность, преобладают более низкие стандарты доказательств и слабые процессуальные гарантии. Немногие правовые обозреватели сочли подход администрации адекватно отвечающим минимальным требованиям надлежащей правовой процедуры; в результате постоянных юридических проблем, задержек и процессуальных препятствий комиссиям удалось решить только три дела за два года. Между тем, за месяц до моего избрания адвокаты, представляющие семнадцать уйгуров, содержащихся в Гитмо, успешно обратились к федеральному судье США с просьбой пересмотреть их содержание под стражей, в результате чего он распорядился освободить их из-под стражи и положил начало длительной юридической борьбе за юрисдикцию. Аналогичные апелляции от имени других заключенных также находятся на рассмотрении.

"Это не просто сэндвич с дерьмом", — заметил Денис после одной из наших сессий по Гитмо. "Это шведский стол из дерьма".