Земля обетованная

По правде говоря, я не жалею, что проложил путь к получению медицинской страховки для двадцати миллионов человек. Я также не жалею о принятии Закона о восстановлении экономики — убедительные доказательства показали, что жесткая экономия в ответ на рецессию была бы катастрофической. Я не жалею о том, как мы справились с финансовым кризисом, учитывая тот выбор, с которым мы столкнулись (хотя я сожалею о том, что не придумал лучшего плана, который помог бы остановить волну лишения прав на заложенное имущество). И уж точно я не жалел, что предложил законопроект об изменении климата и добивался иммиграционной реформы. Я просто злился, что мне не удалось провести ни один из этих законопроектов через Конгресс — в основном потому, что в первый же день моего пребывания в должности у меня не хватило дальновидности сказать Гарри Риду и остальным демократам Сената, чтобы они пересмотрели правила палаты и избавились от филибастера раз и навсегда.

Насколько я понимал, выборы не доказывали, что наша программа была ошибочной. Они лишь доказывали, что из-за отсутствия таланта, хитрости, обаяния или удачи мне не удалось сплотить нацию, как это когда-то сделал Рузвельт, за то, что я считал правильным.

Что, на мой взгляд, было не менее ужасно.

К большому облегчению Гиббса и моего пресс-центра, я закончил пресс-конференцию до того, как обнажил свою упрямую, измученную душу. Я понял, что оправдание прошлого имеет меньшее значение, чем планирование того, что делать дальше.

Мне предстояло найти способ восстановить контакт с американским народом — не только для того, чтобы укрепить свои позиции в переговорах с республиканцами, но и для того, чтобы быть переизбранным. Улучшение экономики могло бы помочь, но даже это вряд ли было гарантировано. Мне нужно было выйти из пузыря Белого дома и чаще общаться с избирателями". Тем временем Экс предложил свою собственную оценку того, что пошло не так, сказав, что в спешке, когда нужно было сделать все возможное, мы пренебрегли своим обещанием изменить Вашингтон — отодвинуть на второй план особые интересы, повысить прозрачность и финансовую ответственность всего федерального правительства. Если мы хотим вернуть избирателей, которые нас покинули, утверждал он, мы должны вернуть эти темы.

Но правильно ли это? Я не был в этом уверен. Да, мы пострадали от колбасных дел вокруг ACA, и, справедливо или нет, мы были запятнаны банковскими спасениями. С другой стороны, я могу привести десятки инициатив "хорошего правительства", которые мы представили, будь то введение ограничений на наем бывших лоббистов, или предоставление общественности доступа к данным федеральных агентств, или анализ бюджетов агентств для устранения растрат. Все эти действия были достойными по своим достоинствам, и я был рад, что мы их предприняли; это была одна из причин, по которой вокруг моей администрации не было ни одного скандала.

Однако с политической точки зрения, похоже, никого не волновала наша работа по очистке правительства — не больше, чем их заслуга в том, что мы нагибались назад, чтобы получить идеи республиканцев по каждой из наших законодательных инициатив. Одним из наших самых больших обещаний было прекратить партийные препирательства и сосредоточиться на практических усилиях по удовлетворению требований граждан. Наша проблема, как с самого начала рассчитал Митч Макконнелл, заключалась в том, что до тех пор, пока республиканцы неизменно сопротивляются нашим предложениям и поднимают шум по поводу даже самых умеренных предложений, все, что мы делаем, может быть представлено как предвзятое, противоречивое, радикальное и даже незаконное. На самом деле, многие наши прогрессивные союзники считали, что мы были недостаточно пристрастны. По их мнению, мы пошли на слишком большой компромисс, и, постоянно гоняясь за ложными обещаниями двухпартийности, мы не только расширили возможности Макконнелла и растратили большое большинство демократов; мы набросили гигантское мокрое одеяло на нашу базу — о чем свидетельствует решение многих демократов не голосовать на промежуточных выборах.