Земля обетованная

Продумав различные сценарии, я отправил Джо на Капитолийский холм для переговоров с Макконнеллом. Мы бы поддержали продление на два года всех налоговых льгот Буша — но только в том случае, если бы республиканцы согласились продлить чрезвычайные пособия по безработице, налоговый кредит для низшего и среднего классов, предусмотренный Законом о восстановлении (Making Work Pay), и еще один пакет возвращаемых налоговых кредитов для работающих бедняков на эквивалентный период. Макконнелл немедленно отказался. Заявив ранее, что "самое главное, чего мы хотим добиться, это чтобы президент Обама стал президентом на один срок", он, очевидно, не хотел позволить мне заявить, что я снижу налоги для большинства американцев без того, чтобы республиканцы заставили меня это сделать. Не могу сказать, что я был удивлен; одной из причин, по которой я выбрал Джо в качестве посредника — помимо его опыта работы в Сенате и законодательной хватки — было мое понимание того, что, по мнению Макконнелла, переговоры с вице-президентом не возбуждали базу республиканцев в той же степени, что и любая видимость сотрудничества с (черным, мусульманским социалистом) Обамой.

После долгих переговоров и после того, как мы согласились обменять налоговый кредит на оплату труда на снижение налога на заработную плату, Макконнелл, наконец, сдался, и 6 декабря 2010 года я смог объявить, что всеобъемлющее соглашение было достигнуто.

С точки зрения политики, мы были довольны результатом. Хотя было больно сохранять снижение налогов для богатых еще на два года, нам удалось продлить налоговые льготы для семей среднего класса, одновременно привлекая дополнительные $212 млрд. на экономические стимулы, специально направленные на наиболее нуждающихся американцев — такой пакет, у которого не было бы шансов пройти через Палату представителей, контролируемую республиканцами, в качестве отдельного законопроекта. Что касается политики, стоящей за этой сделкой, я объяснил Валери, что двухлетний срок представляет собой пари с высокими ставками между республиканцами и мной. Я ставил на то, что в ноябре 2012 года у меня будет успешная кампания по переизбранию, что позволит мне прекратить сокращение налогов для богатых с позиции силы. Они ставили на то, что победят меня, и что новый президент-республиканец поможет им сделать налоговые сокращения Буша постоянными.

Тот факт, что сделка оставляла так много шансов на следующие президентские выборы, может объяснить, почему она сразу же вызвала возмущение левых комментаторов. Они обвинили меня в том, что я уступил Макконнеллу и Бонеру и был скомпрометирован моими приятелями с Уолл-стрит и такими советниками, как Ларри и Тим. Они предупреждали, что сокращение налога на заработную плату ослабит трастовые фонды социального обеспечения, что возвратные налоговые кредиты для работающих бедняков окажутся эфемерными, и что через два года сокращение налогов Буша для богатых станет постоянным, как того всегда хотели республиканцы.

Другими словами, они тоже ожидали, что я проиграю.

Так случилось, что на той же неделе в середине декабря, когда мы объявили о сделке с Макконнеллом, Билл Клинтон посетил меня в столовой Овального кабинета. Напряженность, существовавшая между нами во время предвыборной кампании, к тому времени в основном рассеялась, и мне было полезно услышать уроки, которые он извлек после аналогичного поражения на промежуточных выборах от Ньюта Гингрича в 1994 году. В какой-то момент мы перешли к деталям налогового соглашения, которое я только что заключил, и Клинтон не мог быть более восторженным.

"Вам нужно рассказать об этом некоторым нашим друзьям", — сказал я, отметив, что мы получаем отпор от определенных демократических кругов.

"Если у меня будет возможность, я это сделаю", — сказала Клинтон.

Это натолкнуло меня на мысль. "Как насчет того, чтобы получить шанс прямо сейчас?" Прежде чем он успел ответить, я подошел к столу Кэти и попросил ее попросить команду прессы собрать всех корреспондентов, которые были в здании. Через пятнадцать минут мы с Биллом Клинтоном вошли в комнату для брифингов Белого дома.

Объяснив изумленным репортерам, что они, возможно, захотят узнать мнение о нашей налоговой сделке от человека, который курировал едва ли не лучшую экономику США за всю новейшую историю, я передал трибуну Клинтону. Бывшему президенту не потребовалось много времени, чтобы завладеть залом, собрав все свое хрипловатое, прикусывающее губы арканзасское обаяние, чтобы доказать необходимость нашей сделки с Макконнеллом. На самом деле, вскоре после начала импровизированной пресс-конференции я понял, что у меня есть еще одно обязательство, но Клинтон явно получал такое удовольствие, что я не хотел его прерывать. Вместо этого я наклонился к микрофону, чтобы сказать, что мне пора уходить, но президент Клинтон может остаться. Позже я спросил Гиббса, как все это было.

"Освещение было великолепным", — сказал Гиббс. Хотя несколько "говорящих голов" сказали, что вы принизили себя, предоставив Клинтон платформу".