Земля обетованная

Женя даже онемела от восторга. Стол и стулья были завалены подарками и вкусностями, и она уже совсем не знала, что ей говорить и что делать.

Растерялся и Эркин. Столько подарков, и все такие дорогие. Почему? Нет, зачем? Зачем это Бурлакову? И вдруг догадался, понял, а, поняв, похолодел от страха. Это же отступное, Бурлаков откупает Андрея. Что же делать? Отказаться взять нельзя. Так сделано, что не откажешься. А принять – это согласиться. Что же делать?

Андрей покосился на Эркина и, словно догадавшись о его мыслях, переступил и встал рядом с ним, словно невзначай коснулся своим плечом его плеча. Никто ничего не заметил. Эркин судорожно, еле удержав всхлип, перевёл дыхание и улыбнулся.

– Мам, я эту себе возьму, ладно? – Алиса потянула к себе одну из коробочек с бутылочками. – А остальные потом.

И Женя очнулась.

– Алиса, не смей! Игорь Александрович, спасибо.

Она обняла и расцеловала Бурлакова, оглянулась на Эркина, и тот понял, что теперь ему предстоит это же. Поблагодарить надо, конечно, но с мужчинами он не целовался с питомника, как его в элы определили, и подошёл к Бурлакову с замирающим сердцем. Но, к его облегчению, обошлось рукопожатием и объятиями, и ничего… мм-м, неприятного не произошло.

А потом началась опять суматоха. Бельё отнесли в спальню, заодно показав её Бурлакову, рисунок Алисы поставили на комод, альбом положили на столик в гостиной и там же нашли место для картины, и Эркин с Андреем стали её вешать, духи и маникюрный набор… в спальню, и шкатулку для украшений туда же, а на комоде уже тесно, а остальное на кухню, и всё на вечер…

– Всё, всё?! – ужаснулась Алиса.

– Что, племяшка? – ухмыльнулся Андрей. – Водки захотелось? С утра надрызгаться хочешь?

Алиса задохнулась от негодования и набросилась на него с кулаками. Андрей, хохоча, уворачивался, потом схватил Алису поперёк туловища и бросил на диван так, что пружины загудели. И на этот гул отозвался голос Жени из кухни. Слова неразборчивы, но Алиса поняла.

– Вот, меня мама зовёт, – она вывернулась у Андрея из-под рук и улепетнула на кухню.

– Алиса, воротничок к себе отнеси, вечером наденешь, – встретила её Женя.

– Ага, – согласилась с очевидным Алиса и побежала за воротничком.

Самовар решили немедленно обновить, и к чаю Женя открыла две коробочки: с рожками и бутылочками, каждому по две шутки, а всего…

– Всего четыре, – сразу сказала Алиса, уже восседавшая на своём стуле.

– Много шоколада вредно, – сказал Андрей, подмигивая Бурлакову.

Но, к его удивлению, Бурлаков явно не понял намёка и ответил серьёзно.

– Ничего, столько можно.

Почему? Он что, не помнит, забыл? Или не знает? Но тогда… нет, надо проверить.

Но его отвлекла Алиса.

– Вот! А если тебе лишнее, то отдай мне.

– Жратва лишней не бывает, – машинально огрызнулся Андрей, погружённый в свои мысли.

Но чай был таким ароматным, а рожки и конфеты вкусными, да и Эркина его психи беспокоят, а брат и так переживает чего-то, и Андрей всё отбросил, выкинул из головы и стал опять прежним.

После чая Женя посмотрела на часы и ахнула. Уже двенадцать?! Ну, почти двенадцать, но всё равно. Нужно делать обед и на вечер всё готовить, и в Старый Город идти за кулебякой, и…

И стали решать. Алиса пойдёт гулять…

– Я с дедушкой! – сразу заявила Алиса, предвкушая своё торжество: в их доме дедушек ни у кого нет, а у неё есть!

– А-ли-са, – раздельно сказала Женя.

Но Бурлаков подмигнул Алисе.

– А почему же и нет, охотно прогуляюсь.

– Тогда все идите гулять. Эркин, и за кулебякой зайдёте.

– Это в три, Женя, – спокойно сказал Эркин.

Ну да, тут же сообразила Женя: три часа гулять, пообедают тогда в четыре, а там надо и к вечеру готовиться, и отдохнуть, нет, надо по-другому. А как?

И после недолгих споров и размышлений решили: Эркин и Андрей занесут с лоджии мясо и сделают ещё кой-какую тяжёлую работу, а Алиса покажет Бурлакову свою комнату – Бурлаков сразу согласился – а потом… вчетвером сходят к Андрею и в Старый город за кулебякой и загорышами, потом пообедают и станут готовиться. И вроде все согласны, вот только…

– Вам не будет холодно? – спросил Эркин у Бурлакова.

– Я дедушке свой шарфик дам, – ответила Алиса, беря Бурлакова за руку, чтобы вести в свою комнату.

Андрей коротко фыркнул, а Женя озабоченно посмотрела на Эркина. И тот спокойно, но очень твёрдо сказал:

– Андрей, у тебя всё здесь? – И, увидев его кивок, продолжил: – Ну, так чего трепыхаться, Женя, я с Алисой за загорышами схожу, – и с еле заметной заминкой: – Чего человека по морозу гонять.

– Я с тобой, брат, – так же твёрдо сказал Андрей.

– Нет, – Эркин быстро убирал со стола. – Поможешь Жене.

Он не сказал, что это к Андрею приехали и поэтому Андрей должен быть здесь, с ним, но и Женя, и Андрей поняли несказанное и не стали спорить. Женя потому, что согласилась, а Андрей потому, что… ну, зачем спорить, когда всё равно по-своему сделаешь. Как Фредди говорил? Ковбой не спорит? Ага, вот и мы так же.

Занести и разрубить на куски мясо, начистить картошки и луку, это натереть, это – через мясорубку, а орехи? В ступке и в крошку? No problem, Женя! Что, и не пробовать?! Ну, как скажешь, Женя.