Земля обетованная

– И коньяк, – улыбнулся Эркин. – И всё остальное.

– Толково, – кивнул Фредди. – Что нести? – и сам ответил: – Джонни, я – коньяк, ты – всё остальное.

Конечно, у Джонни хватит ума не вмешиваться, но лучше из кухни его убрать, пусть Эркин спокойно готовит. Что сварит, то и выпьем.

Если Джонатан и догадался о причине, по которой его выгоняют из кухни, то промолчал.

Эркин сосредоточился на варке и даже не заметил их ухода, а тут к тому же прибежала Женя.

– Эркин, ну как? Ой, пахнет… просто чудесно. Ты вручную молол? Прелесть-мельничка.

Она попробовала оттеснить его от плиты, но Эркин не уступил.

– Нет, Женя, это я умею.

– Откуда? – удивилась Женя.

Эркин улыбнулся.

– В питомнике выучили.

Ладонь Жени мягко легла на его плечо, и он, склонив набок голову, прижался к ней щекой. И постоял так, пока кофе не вскипел пышной пеной. Эркин оторвался от Жени, быстро поднял кастрюлю и подержал на весу. Пена опала, и он вернул кастрюльку на огонь.

– Сейчас будет готов.

– Да, – кивнула Женя.

Но не ушла, а осталась стоять рядом с ним.

Когда кофе вскипел в третий раз, Эркин выключил огонь и перелил кипящий чёрный напиток в новенький кофейник из сервиза.

– А на гуще новую порцию сварим, – сказала Женя.

Эркин неуверенно кивнул, поставил кофейник на поднос, когда-то подаренный им Филиппычем, и понёс в гостиную.

Его появление встретили негромким, но весёлым и очень искренним восторгом. Эркин поставил кофейник на стол и внимательно осмотрел получившуюся картину. Конечно, коньячные рюмки смотрятся слишком просто, но это сервиз такой, что рядом с ним… мало что смотреться будет. Но… ладно. Что сделано, то сделано, и переделывать не будем.

Бурлаков с удовольствием оглядел стол. Не хуже чайного. И дело не только в сервизе. Шоколад, бисквиты, лимон, коньяк… нет, всё на уровне. И коньяк… что за марка? Ого! Со знанием дела подобрано. Как говаривал дед Егор – концептуально. И оставшиеся от чайного стола сласти и фрукты концепцию не портят.

Как-то само собой получилось, что командовать столом стал Эркин. Открыл и разлил по рюмкам коньяк, налил всем кофе.

Джонатан бережно обхватив рюмку, чтобы тёмно-янтарная жидкость согревалась ладонью, поднёс её к лицу и вдохнул запах.

– Однако! – вырвалось у него. – Что за марка, Эркин?

– Не знаю, – улыбнулся Эркин. – Я не смог прочитать.

– Как же покупал? – спросил Фредди, разглядывая этикетку. Н-да, странно. Картинка – орёл, распростёрший крылья над горными вершинами, и рамка из виноградных гроздьев – понятна, а вместо букв какие-то странно-смешные закорючки. Он повторил движение Джонатана и с таким же удовольствием вдохнул запах.

– Попросил самый лучший, – рассмеялся Эркин.

Бурлаков отпил и удовлетворённо кивнул.

– «Орлиное гнездо». И выдержка хорошая. Отлично, Эркин.

Эркин признательно улыбнулся и посмотрел на Женю. Она с улыбкой покачала головой, отказываясь от коньяка. Фредди, насладившись запахом, поднёс рюмку к губам и замер, остановленный пристальным, в упор взглядом Джонатана.

– И в чём проблема? – очень спокойно спросил Фредди.

– Не хочу упустить зрелища, – так же спокойно и очень серьёзно ответил Джонатан.

И, так как все удивлённо смотрели на него, пояснил:

– Ну, как ты коньяком плеваться будешь, – и предупреждая возможные возражения: – Слово леди – закон для ковбоя.

Звонко ахнув, всплеснула руками Женя, засмеялся Бурлаков.

– Ну, Фредди, – слегка поддразнил он его, – есть проблема?

– У ковбоя проблем не бывает, – ответил Фредди по-ковбойски. – Бывает мало патронов.

Словно не замечая общего внимания, он, продолжая держать в одной руке рюмку с коньяком, взял чашечку с кофе, отпил, похвалил кофе, отпил ещё, побольше, ополовинив чашку, поднёс ко рту рюмку, почти коснувшись её губами, и вдруг неуловимо быстрым движением выплеснул коньяк в чашку, торжественно поставил пустую рюмку на стол, с явным смаком выпил кофе и победно посмотрел на Джонатана.

– А кофе плеваться я не обещал!

Женя взвизгнула и захлопала в ладоши. Джонатан комично развёл руками.

– Умыл так умыл, – сказал он по-ковбойски.

Его замечание вызвало новый взрыв общего смеха. И они ещё смеялись, когда прозвучало по-детски обиженное:

– Меня, значит, спать, а сами шоколад трескают?!

В дверях маленькой комнаты стоял Андрей, взлохмаченный, без жилета и галстука, в рубашке навыпуск с расстёгнутыми и свободно болтающимися вокруг кистей манжетами.

Какое-то время все молча смотрели на него. Нарушил молчание Эркин.

– Иди умойся. Я сейчас тебе налью.

Андрей по-детски протёр кулаками глаза и улыбнулся.

– Замётано, брат.

Он оттолкнулся от косяка, пересёк, ни на кого не глядя, комнату и вышел.

Накрывая на стол, Эркин поставил прибор и для Андрея, так что никаких лишних хлопот не оказалось. И, когда Андрей вернулся, его уже ждали и кофе, и коньяк.

– Во! – обрадовался Андрей, садясь за стол. – Совсем другое дело. Спасибо, брат. За что пьём?

– За всё хорошее, – улыбнулся Бурлаков.

– Согласен! – кивнул Андрей и взял рюмку. – Ну…

– Залпом не пей, – предостерёг его Эркин. – Закосеешь.