Земля обетованная

— О'кей, о'кей. Я имел дело с Паттоном. — Из кармана рубашки он достал упаковку жевательной резинки без сахара с виноградным ароматом и бросил две подушечки в рот. Мне не предложил. — Ты понимаешь, что если ты стал обладателем информации относительно совершенного уголовного преступления, то не имеешь никакого законного права скрывать ее от властей?

— Можно попросить у вас жевательной резинки?

Сильвия сунул руку в карман, достал упаковку и бросил ее на стол передо мной. Там оставались три подушечки. Я взял одну.

— Возьми хоть две, — сказал Сильвия. — Из одной не надуть хороший пузырь. Поганая резинка.

Я взял еще одну подушечку, бросил в рот и пожевал. Сильвия был прав. Поганая резинка.

— Помните, как «Дабл-бабл» выбросил на рынок огромные куски розовой резинки, а для хорошего пузыря больше ничего и не требовалось?

— Все меняется, — сказал Сильвия. — Утаивание информации об уголовном преступлении противозаконно.

Я надул маленький лиловый пузырь.

— Да, я знаю. Хотите поговорить о сделке?

— А если мы запрем тебя в камере на какое-то время как соучастника преступления?

Я тщательно пережевывал резинку. Она была недостаточно эластична. У меня получалось надуть только маленький пузырь, не больше шарика для настольного тенниса, и он лопался с резким хлопком.

— А если мы, пока ты сидишь в камере, начнем тебя допрашивать? У нас есть ребята, которые во время допроса могут выбить из человека все дерьмо. Понимаешь?

— Она прилипает к зубам, — сказал я.

— Перестанет, если зубов не будет.

— Зачем, черт возьми, кому-то понадобилось производить резинку, которая прилипает к зубам? — сказал я. — Дьявол, никому нельзя верить.

— Не нравится, выплюни. Я не заставлял тебя жевать ее.

— Лучше, чем ничего.

— Будешь говорить о деле «Бристол Секьюрити»?

— Буду говорить о сделке.

— Черт тебя подери. Спенсер, ты не можешь, приплясывая, войти сюда и указывать, какую сделку хочешь со мной заключить. Не знаю, как обстоят дела в Бостоне, но здесь я определяю условия сделки.

— Очень хорошо, — сказал я. — Всего один взгляд на лицензию, и ты сумел запомнить мое имя. Я даже не заметил, как ты шевелил губами, читая ее.

— Не умничай, Джонни, не то придется рассматривать пол с очень близкого расстояния. Понимаешь, о чем я говорю?

— Перестань, Сильвия, не пугай меня. Запаниковав, я начинаю стремиться к насилию, а вас всего двое в комнате.

Полицейский с чахлыми волосами и татуировкой повесил трубку и подошел послушать.

— Джеки, — сказал он, — может быть, стоит открыть окно? Если он рассердится, будет возможность позвать на помощь.

— Или выпрыгнуть, — добавил Сильвия. — Второй этаж, но все же лучше, чем связываться с подобным зверем.

— Ребята, — взмолился я, — скажите, вы уже готовы поговорить о сделке или будете продолжать репетировать сценку для ночного клуба?

— Откуда я знаю, на что ты способен? — сказал Сильвия.

— Даже если я ни на что не способен, что ты теряешь? Положение не будет хуже, чем сейчас.

— Только без провокаций, — сказал второй с чахлыми волосами. — По крайней мере, без действий, которые могут выглядеть как провоцирование на преступление в суде. Мы уже обожглись на этом пару раз.

— Нет проблем.

— Насколько плохи те люди, которых ты хочешь вывести из дела?

— Вред они могут причинить только себе, никому больше. Погнались за лживыми обещаниями и попали в ситуацию, с которой не смогли справиться.

— Охранник, которого убили в банке, — сказал Сильвия, — я знал его, он работал здесь в управлении, понимаешь?

— Понимаю, мои люди не хотели, чтобы так все получилось.

— Убийство во время совершения преступления считается предумышленным без смягчающих вину обстоятельств.

— Это я тоже знаю. Знаю также, что люди, которые мне нужны, не такая плохая цена за то, что получите вы с моей помощью. Кто-то должен понести наказание за убийство охранника.

— Фицджеральд, — прервал меня Сильвия. — Его звали Фицджеральд. Все называли его Фици.

— Как я уже сказал, кто-то должен понести наказание за случившееся. Так и будет. Я только хочу спасти пару набитых дураков.

Полицейский со скудной растительностью на голове посмотрел на Сильвия:

— Джеки, пока мы ничего не услышали о деле. Один воздух.

— У тебя есть план?

Я кивнул.

— Никаких гарантий. Что бы ты ни сказал, я все предварительно проверю.

— Знаю.

— О'кей. Говори.

— Я думал, что вы никогда не попросите.

19

Как оказалось, второго полицейского с чахлыми волосами звали Макдермотт. Он и Сильвия, ничего не говоря, выслушали все, что я им мог предложить, и, когда я закончил, Сильвия сказал:

— О'кей. Мы все обдумаем. Где тебя можно разыскать?

— Мотель «Дафнис» в Хайаннисе. Или через службу моих секретарей, если меня там не будет. Я связываюсь с ней ежедневно. — Я назвал им номер.

— Мы свяжемся с тобой.

На обратном пути в Хайаннис мне становилось все труднее и труднее жевать виноградную резинку. Я сдался в Уорхэме и выплюнул ее в окно напротив больницы. Мышцы челюстей ныли, к горлу подступила легкая тошнота. Когда я заворачивал на стоянку «Дафнис», наступило время обеда, и тошнота уступила место голоду.